Маленькие
эпизоды на большом пути Бориса
Павловича Зырянова

Стояла
глубокая осень. В лесистых низинах
лежали уже первые снежные зазимки.
Еще при заезде в тайгу охотники
распределились на две группы. Его
определили во вторую команду — на
линию огня.

На склоне
сопки, прислонившись к огромной
сосне, он долго прислушивался к
таинственным шорохам леса.
Наконец-то в глубине распадка
раздались крики загонщиков. А
спустя некоторое время за
кустарником лозняка взметнулся в
прыжке силуэт косули. Он вскинул
ружье и выстрелил. Прыжок не
повторился. "Значит, попал…" В
ту роковую минуту он не знал еще,
что этот его выстрел был
последним…

* * *

Буквально за
несколько месяцев до его приезда
Ангарск получил статус города, но
он не увидел в нем того города, о
котором рассказывали ему в письмах.
Ангарск занимал территорию,
которую можно было обойти по
периметру за полчаса.

Одним словом,
только что родившийся город не
вызвал симпатии у нового жителя. То
ли дело обжитый уральский город
Березники, где прошли его
молодость, самые памятные
студенческие годы, где остались
многие его друзья и коллеги на
знаменитом азотно-туковом заводе.
Именно там начиналась его трудовая
биография: от слесаря, начальника
смены, технорука до руководителя
газогенераторного цеха.

Но, будучи
страстным охотником, исколесившим
многие лесные тропы Урала, он
мечтал попасть в приангарскую
тайгу, о просторах и величии
которой рассказывали му друзья,
прибывшие на комбинат-16 несколько
раньше него. Но все, даже выходные и
отпускные, дни поглощала работа на
предприятии. Готовился к приему в
эксплуатацию, а потом и к выходу на
режим газогенераторный цех N 13,
который возглавлял он. И не только
возглавлял, но и лично сам
производил розжиг первого
газогенератора.

… И вот его
выстрел нарушил таежную тишину,
пронесся по лесу раскатистым
тревожным эхом.

* * *

Подбежав к
добыче, он увидел жуткую картину:
перед ним лежала тяжело раненная
молоденькая косуля. Она жалобно
смотрела на своего убийцу, а из ее
больших голубоватых глаз текли
крупные слезы.

Бывалый
охотник стоял окаменевший. Когда на
выстрел подошли его напарники,
жертва лежала уже неподвижно, а
рядом на земле валялось ружье. Сам
он, как бы проснувшись от
кошмарного сна, тихо, почти шепотом,
произнес:

— Вот видите?
Так-то вот. Кончилась моя охота…

После того
случая никто уже не видел его с
ружьем на охотничьих тропах.

Спустя много
лет бывший генеральный директор
объединения Борис Александрович
Блудов, знавший Бориса Павловича
Зырянова многие десятилетия,
коротко, но очень емко сказал:

— Уважаю его
за то, что он — человек честный,
справедливый, пунктуальный. Он
искренне воспринимает чужую боль.
Мужество и доброта сжились в нем,
как брат и сестра. Это дано не
каждому…

* * *

Автомашина,
груженная маленькой дощатой
лодкой, остановилась в отрогах
Саян, на берегу речушки Тунка,
которая рассекает Каймаровские
болота и впадает в верховье Иркута.
Трое молодых мужчин спустили судно
на воду. Отсюда им предстояло
проделать путь до самой Ангары, а
там и до Ангарска.

Это был
сложный маршрут. Ведь Иркут — река
шаловливая. На ней много каменистых
порогов, а в ущельях между высоких
скал лавиной движется бурный поток.

Долго
советовались, как быть. Такая
маленькая "скорлупа" троих не
выдержит. Провести лодку через
пороги на веревках? Мешают отвесные
скалы. Спуститься берегом на
машине? Но на десятки километров
нет к реке подъездных путей. Третий
вариант предложил Зырянов:

— Вы пойдете
тропой через сопки, а лодку поведу
я…

— Но это
опасно!

— Уральские
реки — тоже не асфальтовые дороги.
Проходил там, пройду и тут.

Течение
Тунки хотя и быстрое, но
равномерное, а Иркут сразу же
встретил смельчака негостеприимно.
Сначала лодку норовило бросить на
камни, которые, точно гигантские
клыки, торчали из воды, а потом
показались отвесные скалы. Друзья
увидели его с высокого
противоположного берега в тот
момент, когда лодка нырнула в
темноту пещеры, наполненной гулом
воды…

* * *

К тому время
Борис Павлович, пройдя большую
производственную школу в
должностях начальника цеха,
заместителя директора, начальника
ПТО, главного инженера газового
завода, стал директором этого
крупного предприятия.

Работать
приходилось ежедневно с раннего
утра до позднего вечера. Но когда
приходило время долгожданного
отпуска, он снова и снова
"нырял" в тайгу, имея на
вооружении лодку, рыболовную
удочку и горбовик…

Потеряв
Бориса Павловича из поля зрения,
друзья не на шутку озаботились:
вдалеке показался уже широкий
простор реки, но ни лодки, ни его
самого не видно.

А в это время
он боролся с бушующей рекой.
Развернув лодку, изо всех сил
работал веслами против течения,
сдерживая ее от удара о скалу. Но
когда в сумерки на уступах каменной
громадины он увидел целое кладбище
разбитых лодок, по его телу
пробежали мурашки. Видно, здесь
немало погашено и человеческих
жизней…

Это было
первое, пробное, путешествие по
Иркуту. А впоследствии Анатолий
Александрович Тренин, Анатолий
Степанович Макаренко и он
частенько, уже на резиновых лодках,
"прогуливались" по здешним
рекам. Их привлекали первозданная
природа, богатейшие урожаи тайги и
почти всегда удачные уловы.

* * *

У тибетцев
есть такая пословица: "Скажешь
мало — не каждый поймет, скажешь
много — заморочишь голову". Но
где найти ту золотую середину,
чтобы кратко, но много рассказать о
человеке, который прошел уже
восемьдесят лет своего пути и
продолжает быть в центре активной
общественной жизни нашей компании
и города?

В конце
декабря 1985 года он ушел на
заслуженный отдых. Но этот отдых
стал для него только переходным
моментом от одной кропотливой
работы к другой.

Вот уже
многие годы ветераны войны и труда
АНХК избирают его председателем
своего совета, а в городском совете
ветеранов он бессменный член
президиума. И добросовестно несет
эту ношу, даря людям радость и
утешения, живя их проблемами.

* * *

Прохожу я
однажды по кварталу и вижу: около
дома сидит на скамеечке, опершись
подбородком о палочку, мой давний
знакомый, с которым мы не виделись
много лет.

— Виктор
Петрович! Здравствуй! — приветствую
я почтенного старца. — Как
поживаешь?

— Да как
сказать, — следует ответ. — Живу на
три Д.

— Это как же?
— удивляюсь я.

— А просто, —
говорит он, скупо улыбаясь. —
Донашиваю. Доедаю. Доживаю…

В
коротенькой беседе выяснилось, что
не так давно он похоронил свою
старушку. Живет один.

— И помощи
ждать неоткуда, — посочувствовал я.

— Нет, почем
же. — встрепенулся старик. — Спасибо
вот Борису Павловичу Зырянову.
Помнишь, директором был у нас на
заводе? Так он здорово помог. Даже
со своего плеча одеждой меня
обеспечил. И хотя она немножко
поношенная, но мне хватит теперь до
конца жизни…

* * *

Сейчас в АНХК
на учете более восьми тысяч
ветеранов войны и труда, и почти все
они нуждаются в материальной
помощи, в поддержке и в добром
слове. И совет ветеранов в силу
своих возможностей делает все,
чтобы пожилые люди были как можно
меньше озабочены бременем
теперешней жизни.

Михаил
КАРПЕЧЕНКО, журналист. г. Ангарск.