— Ты где живешь? — спросила я.

Долгий заинтересованный разговор о проблеме детской
безнадзорности состоялся у нас с директором центра социального
партнерства, руководителем школы молодого лидера Эльмирой
Семеновой.

— С такими ребятами мы теснее всего сталкиваемся
во время проведения специальных акций, таких, как «Рождество
для маленьких бродяг», «Дети улиц» и других, — рассказывает
Эльмира. — Во время таких акций мы собираем детей на
дезостанции, моем, стрижем, если нужно проводим дезинфекцию,
раздаем им чистую одежду, кормим. Дети обязательно проходят
медосмотр, с ними работают психологи и наркологи. В
ходе этих обследований выявляется, что практически
все ребята имеют те или иные проблемы со здоровьем,
некоторые нуждаются в срочной врачебной помощи. Областная
администрация помогает нам устраивать таких детей в
больницы. Примерно половина из этих уличных скитальцев
— токсикоманы, около 20% употребляют спиртные напитки.
Такие дети нуждаются в срочной реабилитации. Но никакой
инфраструктуры для этого не существует. Все работающие
у нас реабилитационные центры принимают только взрослых
— начиная с восемнадцатилетнего возраста. В Польше есть
методики реабилитации с десяти и даже с восьми лет.
Центр с такими методиками работает в Красноярском крае.
Но в нашей области пока ничего подобного нет. У нас
в лучшем случае такой ребенок может попасть в психонаркодиспансер,
где его пролечат в течение месяца. Но для запущенных
случаев (а их — подавляющее большинство) это слишком
несерьезный срок, чтобы добиться каких-то устойчивых
результатов.

— Существует такое понятие как порог десоциализации.
Насколько быстро он наступает для ребенка, попавшего
на улицу?

— Очень быстро. Психологи говорят, что уже через три
месяца бродячей жизни. Вообще армия маленьких бродяг
активно пополняется так называемыми безнадзорными детьми,
то есть живущими в семьях, но не получающими ни должного
ухода, ни содержания, ни воспитания, разумеется. Во
время одной из акций «Дети улиц» мы встретились с тремя
«танкистами» — обитателями канализационных люков. К
нашему удивлению, они были гораздо чище своих домашних,
но запущенных собратьев, и одежда у них была опрятная.
Как ни чудовищно это признавать, в некоторых семьях
дети находятся в значительно худших условиях, чем те,
которые предлагает им улица. Поэтому они рано или поздно
оказываются под открытым небом. Часто во время наших
акций психологи говорят о таких кандидатах в бродяги:
«Сегодня еще можно было бы привести этого ребенка в
нормальное русло. Но уже очень скоро, если ничто не
изменится, он станет беспризорником, и тогда общество
в короткие сроки может его потерять».

— Если семья не дает ребенку нормальных условий существования,
что может сделать общество, чтобы остановить процесс
его десоциализации?

— На сегодня очень и очень немногое. Мы как общественная
организация пытаемся хотя бы устроить таких ребят бесплатно
заниматься в различных кружках, чтобы они хотя бы общались
в здоровых коллективах. Но и это оказывается чрезвычайно
трудно. Ведь, чтобы ходить в кружок, ребенок должен
быть одет, сыт, ему нужны какие-то пособия. В ту же
студию рисования надо принести бумагу, краски, кисточки,
мало ли что еще. Да и чувствует наш подопечный себя
очень неуютно среди благополучных и не всегда снисходительных
сверстников. Если уж заниматься всерьез судьбой таких
детей из группы риска, то надо, и как можно скорее (в
отношении многих из них мы уже безнадежно опоздали),
создавать специальные центры, куда они могли бы приходить,
чтобы под руководством взрослых общаться друг с другом,
посещать какие-то занятия, заниматься полезной совместной
деятельностью, при необходимости получать медицинскую,
психологическую помощь, одежду и пищу, наконец. Социальные
работники могли бы обследовать семьи ребят, выявлять перспективные,
то есть такие, где еще не все потеряно, проводить с
ними реабилитационную работу. Ведь не все проблемные
семьи совсем пропащие. Многим из них достаточно оказать
какую-то помощь, поддержать, чтобы начался процесс выздоровления.
За последний десяток лет, скажите, кто у нас в государстве
вмешивался в судьбы пьющих родителей? Никто. Конечно,
проще, может быть, брезгливо от них отвернуться.
Проще не думать, какие растут у них дети, какой потенциал
горечи и озлобления они накапливают в своих несозревших
сердцах. Но с чем мы столкнемся завтра, когда эти «волчата
поневоле» вырастут и начнут воспроизводить такое же антисоциально
настроенное потомство? Беда в том, что мы очень медленно
и неохотно осознаем последствия нашего нейтралитета
по отношению к этому слою общества. Хотя первые ласточки
конструктивного подхода к проблеме все-таки есть. В
Санкт-Петербурге подобный центр профилактики беспризорности
работает.

— Есть ли реальные перспективы для открытия такого
центра в Иркутске?

— У католической церкви есть намерение купить и подарить
нашей организации помещение для такого центра. А управление
социальной защиты могло бы выделить ставки для его сотрудников.
Ну и, конечно, дело бы не встало и за активной помощью
волонтеров. Мы очень надеемся на поддержку администрации
в этом вопросе, она могла бы ускорить организацию этого
благого начинания. Еще, на мой взгляд, нужно активизировать
работу по созданию семейных детских домов, особенно в
сельской местности. Это решило бы и проблему сиротства,
в том числе социального, и проблему занятости сельского
населения. В семье, в обстановке индивидуальной заботы
и естественной хозяйственной трудотерапии реабилитация
детей идет успешнее, чем где бы то ни было. Ну а пока
мы будем продолжать наши акции и мероприятия, потому
что дети, с которыми мы сталкиваемся, должны
хотя бы периодически чувствовать, что они кому-то небезразличны.
Они очень в этом нуждаются.

— Кого объединяет социальное партнерство во время подготовки
и проведения ваших акций?

— В них участвуют по нескольку десятков организаций,
предприятий, частных фирм, религиозных общин. Всегда
в первую очередь откликается евангельская церковь
«Слово жизни». Их подразделение «Хлеб жизни» помогает
организовать обеды, «Искусство жизни» готовит замечательные
концерты. Охотно помогают нам Альфа-Банк, «Иркутскэнерго»,
международный культурный центр «Байкал». Многие небольшие
ЧП приносят фрукты, сладкие подарки, сэконд-хэнды дают
одежду и обувь, католики собирают комплекты вещей.
Словом, в наших мероприятиях задействовано очень много
людей доброй воли.

— Как воспринимают эти акции сами их адресаты?

— Ну, об этом вообще нельзя говорить без волнения.
Когда мы анкетируем ребят, например, многие норовят
подойти по нескольку раз. Им просто в диковинку, что
ими кто-то интересуется, что с ними разговаривают, без
ожесточения и недоверия смотрят им в глаза. Эти дети
изголодались по нормальному человеческому общению. Они,
несмотря на всю беспросветность и очерствляющую жестокость
своей жизни, удивительно восприимчивы к прекрасному
и доброму. Вот нынче во время Рождества, которое мы
устроили в ДК Дзержинского, актер Александр Чернов читал
для них «Графа Нулина», потом выступали виртуоз с классической
гитарой, танцоры студии пластического танца «Арт-Графика».
Вы не представляете себе, с каким завороженным вниманием
дети впитывали все это. На их лицах было написано неподдельное
потрясение, восторг. Многие из них под впечатлением
концерта даже забыли про подарки, их приходилось возвращать,
чтобы вручить комплекты сладостей. В этот момент стало
очевидно, что свет не угас в этих маленьких душах.
Он светит и во тьме, которая обступила их со всех сторон.
И надо сделать все возможное, чтоб этого не случилось.
Пока не поздно.