История эта давняя, и, может, не стоило бы ее
вспоминать, если бы пару недель назад в региональном
вкладыше к газете, принадлежащей РАО «Газпром», не
появился материал, в котором упомянуты и мальчик, и
«замерзший» там же неподалеку уже на следующий год
ветеран, и другие усть-кутские ужасы. А упомянуты они
были как бы между прочим, только для того, чтобы
лишний раз поговорить о бездушных чиновниках из
областной администрации, что носа не кажут за пределы
своего большого дома в Иркутске, и об областной
программе реконструкции теплового хозяйства области,
деньги на которую ушли незнамо куда. И мораль этого
материала совершенно прозрачна: если бы чиновники
носы «казали» и деньги шли «знамо куда», мальчики бы
президенту не звонили, дедушки не замерзали, а в
Усть-Куте установилась бы полная жилищно-коммунальная
благодать.

Для того чтобы окончательно поставить точку в усть-
кутской истории, я встретился с главным
коммунальщиком области — председателем комитета по
жилищной политике Петром Ворониным, который незадолго
до этого вернулся из очередной командировки в район.

Об усть-кутских делах мы в последний раз говорили с
Петром Александровичем непосредственно в Усть-Куте в
январе 2002 года, когда специализированная областная
бригада из аврального перешла в обычный
рабочий режим, позволивший мастерам и самому Воронину
спать по ночам. Был я тогда и в прославившейся школе,
где благополучно шли занятия, заходил в квартиры к
горожанам, вместе с Ворониным лазал по подвалам жилых
домов. В голову не приходило, что почти через два
года кто-то еще раз захочет «потоптаться» на людской
беде. Видно, сильно приспичило этому «кому-то» в канун
избирательной кампании.

Но поскольку проблема, потеряв технический и
житейский смысл, перетекла в этическую плоскость,
вернуться в усть-кутские «ужасы» придется. А были ли
«ужасы» и был ли, как говорится, «мальчик»? Вспомнить
эти события помог их непосредственный участник
Воронин.

Малость ошиблись…

Лихорадить Усть-Кут начало в конце ноября — начале
декабря 2001 года, когда на ТЭЦ «Лена» самоучки-
рационализаторы применили красноярский уголь, на
который котлы не были рассчитаны. Результат превзошел
все ожидания усть-кутских «кулибиных». Три топки из
четырех вышли из строя. И тогда в город прибыл
Воронин. Начались авральные работы. Ситуация
предельно обострилась, когда с 19-го на 20-е декабря
остановилась мазутная «пиковая» котельная —
закончилось топливо. Микрорайон площадью 500 тысяч
квадратных метров «повис» на одном выжившем угольном
котле. На ночном совещании в администрации стал
вопрос об эвакуации жителей из всего микрорайона. И
вот здесь иркутский инженер («чиновник» из областной
администрации) взял на себя огромную ответственность
— рискуя собственной головой, принял уникальное
техническое решение, которое позволило спасти город.
А к концу декабря практически все последствия были
ликвидированы.

Надо думать, что кого-то подобный исход огорчил. Вот
тут-то, во время встречи президента с россиянами в
прямом эфире, и появился наш мальчик… Я совершенно
не сомневаюсь в том, что идея использовать
двенадцатилетнего пацана в «благородных» целях пришла
в головы «детишек» повзрослее. Родители, учителя, да
мало ли кто еще, решили, что ударить в колокола
детской ручонкой будет жалостливее и эффективнее.

Здесь возникает много вопросов.

Во-первых, зачем надо было кричать «караул» в момент,
когда стало ясно, что ситуация под контролем, когда в
домах стало тепло?

Во-вторых, нужно быть очень наивным человеком, чтобы
поверить, будто дозвониться президенту во время
прямого эфира было легко. Наверняка поток вопросов
фильтровался. Но кому-то звонок президенту был очень
нужен. Зачем? Ответ легко найти в классике.
Вспомните, как поступил Отелло, когда ему подбросили
платочек Дездемоны. Поверил ведь в измену, задушил
девушку…

Президент, человек с европейским воспитанием, душить
никого не стал. Его ответ был предельно корректен:
это плохо, что дети не ходят в школу, но я убежден,
что Борис Александрович Говорин примет все
необходимые меры.

Кстати, о мерах. Дети не ходили в эту школу два или
три дня. Так, во всяком случае, сказали мне учителя.

И в-третьих. В России есть города и поселки с
размороженными домами, школами и больницами. Петр
Воронин назвал больше десяти населенных пунктов в
стране, где в прошедшую зиму не было тепла всю зиму.
Почему только из Усть-Кута сумели дозвониться до
первого лица страны? «Это при том, — подчеркнул
Воронин, — что в Иркутской области ни одного дома без
тепла зимой не осталось…».

Кто бы узнал про Усть-Кут, если бы не звонок?

Усть-кутская интрига продолжилась через год по
проверенной схеме. Во время очередного общения
президента с народом в прямом эфире раздался звонок
уже из Иркутска. Доброжелатель сообщил
президенту, что Усть-Кут продолжает вымерзать. В этот
раз Владимир Владимирович был строже: «Да, я знаю, что
там строили котельную. Не достроили, бросили.
Безобразие…».

С этим звонком еще больше вопросов: почему звонили из
Иркутска? Кто сказал президенту, что в Усть-Куте
бросили недостроенную котельную? Это при том, что
никаких котельных в Усть-Куте не строили, тем более
не бросали. Зачем вводить президента страны в
заблуждение? Чтобы навести тень на плетень?

После звонка из Иркутска усть-кутскую продвинутую
телевизионную студию «Диалог» накрыл пенный вал
вдохновения. Жареный сюжет «в тему» позволил бы
хиреющему в провинции СМИ потягаться с самим
Геростратом. И хотя подходящего для сожжения храма в
городе не обнаружилось, подвернулся подходящий по
всем параметрам повод. В Усть-Куте на ул. Пушкина, в
доме 23, умер на 82-м году одинокий старый человек.
Через три дня соседка, давно не видевшая дедушку,
забила тревогу, сообщила в домоуправление. Поскольку
в квартиру не достучались, приехала милиция, медики.
Дверь вскрыли, обнаружили на полу скончавшегося
ветерана. Тело увезли, вскрытие показало смерть от
сердечной недостаточности. Царство ему небесное. Но
не дай бог попасть после смерти в круг творческих
интересов журналистов из «Диалога».

Уже после того, как тело увезли, в доме появилась
съемочная группа из студии «Диалог». Отсутствие
«объекта» не помешало провинциальным доренкам
слепить жареный сюжет. В этом доме в этот день
муниципальное предприятие затеяло капитальный ремонт,
и в квартирах было холодно. Очень к месту возникла
дама-свидетельница. Делая перед камерой квадратные
глаза, она рассказала, как ветерана сначала
заморозили до смерти, а затем выдалбливали изо льда.
Ощутимо запахло «жареным». Тема грела руки. За
отсутствием объекта в сочетании со льдом было решено
найти хотя бы лед. Поскольку в доме 23 такового не
обнаружилось, съемочная группа продолжила поиски в
окрестностях. Колоритная льдина обнаружилась в
соседнем пустующем доме — в унитазе покинутой
жильцами квартиры. Этот-то промерзший унитаз и пошел
гулять по областным и центральным телевизионным
каналам.

Страшно? Еще как! На весь мир прогремел маленький
городок, брошенный чиновниками на ужасную смерть от
космических сибирских морозов.

То-то радовались усть-кутские геростраты. Впрочем,
как ни странно, не только они. Было заведено
уголовное дело. И хотя медики-патологоанатомы
трижды доказывали, что признаков смерти от
переохлаждения не обнаружено, что человек умер от
сердечной недостаточности (от старости, попросту
говоря), инстанции, включая Генеральную прокуратуру
России, трижды возвращали дело на дорасследование.
Зачем? Кому это было нужно? Ведь рассыпалось дело!

При этом, впрочем, как рассказал Петр Александрович,
удалось докопаться до корней жуткой истории о том,
как труп «выдалбливали» изо льда. «Свидетельница»
сказала на следствии, что об этом ей сообщили
соседи. В результате последующих следственных
мероприятий удалось выяснить, что во всем виноват
слесарь с монтировкой, которого соседи видели во
дворе. Сопоставив монтировку с умершим на первом
этаже ветераном, одна из дам, не лишенная
художественного воображения, решила, что монтировкой
будут выдалбливать изо льда примерзшее тело. А еще
«свидетельница» сказала, что хотела привлечь внимание
к своему дому. Привлекла!

А теперь попытаемся подвести итоги.

Ветеран, достойно проживший восемь десятков лет,
покоится с миром. Надеюсь, больше никто его прах
не потревожит.

До геростратовой известности усть-илимским доренкам
дотянуться не удалось: храм — это храм, даже
сожженный, а унитаз унитазом и останется, даже если
он со льдом…

И, я надеюсь, в Усть-Куте в ближайшее время катастроф
больше не предвидится. Впрочем, теперь это, как и
раньше, зависит исключительно от профессионализма
чиновников местного самоуправления. Главное, чтобы
рационализаторов за руки придержали и «отцы города»
не сбегали в Сочи, когда город в беде.

Остается последний вопрос. Зачем понадобилось
журналистам вязать сомнительную цепь из еще более
сомнительных полузабытых сплетен, ворошить
сомнительную историю, в которой не осталось ни одного
темного пятна? Имея значительный опыт работы со СМИ и
растеряв все возможные иллюзии, я уверен, что
подобный материал мог быть опубликован только за
деньги.

— Причина, на мой взгляд, одна, — предположил Петр
Александрович, — бросить тень на Иркутскую область,
на ее руководство.

Ведь о программе реконструкции теплоэнергетического
хозяйства области сказано, написано и показано так
много, что лишь слепые, глухие или не желающие видеть
и слышать журналисты не знают, что деньги уходили и
продолжают уходить в Лесогорск, Чуну, Черемхово,
Усть-Кут — во все города, поселки и районы области,
где мы меняли котлы, водоводы, тепловые сети, а также
тепловые системы в школах, больницах и жилых домах. В
результате сейчас практически все проблемы
технического характера решены. А благодаря
соглашению, которое губернатор подписал с СУЭКом,
близка к решению и проблема снабжения территорий
углем. Так что иными причинами, кроме политических, я
не могу объяснить реанимации усть-кутской истории.

И еще раз — зачем? Кому это выгодно? Только не
Иркутской области. Раскачивать лодку — занятие
бессовестное. И цель порочная. Для достижения этой
самой искомой цели иные раскрепощенные политики все
средства считают дозволенными — мальчиков, девочек,
мертвых ветеранов, унитазы со льдом, доренок
провинциального разлива…