— Пополнение пришло замечательное, — восхищался
командир взвода управления. — Молодежь! Сибиряки!

Среди новичков особенно выделялся высокий худощавый
юноша с грубоватыми чертами лица. Он оживленно беседовал
с товарищами, задавал «старикам» массу вопросов.

Когда все формальные дела были закончены, лейтенант
стал знакомиться с каждым в отдельности.

— Ваша фамилия? — спросил лейтенант юношу.

— Самарин, — четко ответил боец. И
поспешил добавить: — Но я — настоящий сибиряк из
Балаганска, из Иркутской области.

— Родственники есть?

— Есть. Мать, сестра.

— А отец?

— Погиб при обороне Москвы.

— Да! — протянул лейтенант, и лицо его стало серьезным.

— Кем работал?

— В связи, по ремонту линий и на телеграфе.

— Вот и хорошо, — обрадовался лейтенант, — значит,
радистом и будешь.

Началась учебная страда. Кроме часов занятий, Самарин
использовал каждую минуту, чтобы лучше
освоить радиотехнику. И добился своего.

… Атака уже началась, когда Самарин с разведчиком
Давыдовым окопался на высоте «Круглой», только что отбитой
у врага, и повел наблюдение и корректировку огня
наших орудий.

Враг сопротивлялся упорно.

Положение с каждой минутой усложнялось. С передовой
сообщали: «Давайте огня, быстрее огня!»

Командир части хотел что-то передать, но передовой
пункт замолчал. Медлить было нельзя, минуты решали исход
боя. В блиндаже командира наступило суровое молчание:
радист вызывал огонь на себя…

Вскоре было получено сообщение о том, что атака отбита,
а немцы отброшены далеко назад. Благодарили за хороший
«огонек». Это несколько обрадовало, но тревога за судьбу
радиста не давала покоя.

Уже совсем стемнело, когда на командный пункт
вернулись Самарин и Давыдов вместе с посланными на их
розыск товарищами. Командир крепко обнял бойцов и все
приговаривал: «Вот они, наши герои! Ну, как?»

— Все в порядке, товарищ подполковник, — ответил
Самарин. — Малость засыпало, да рацию помяло.

Самарина недавно избрали комсоргом первичной
организации, а его грудь украшена орденом Красной Звезды и
медалью «За боевые заслуги».