Один родитель сочинял под Новый год своим детям и детям гостей сказки. Прежде в литературе была целая традиция рождественских сказок, и родитель, как и все светские люди, давно подменив рождественские традиции новогодними, тоже старался что-нибудь сочинить. Однако в один прекрасный Новый год выяснилось, что все сюжеты про снегурочек, зайчиков и несчастных детей, на которых в это время обрушивалось счастье, уже исчерпало его воображение. И вот прямо в разгар праздничного застолья он попросил меня отправиться к детям и сочинить для них какую-нибудь новогоднюю сказку.

Задание показалось мне увлекательным, и, пристроившись к детскому столу, я мобилизовал все свои фантазийные ресурсы, начал рассказывать сказку, с каждым сюжетным ходом с ужасом осознавая, что совершенно не представляю, как её закончить.

Сказка получилась примерно такая.

Жил да был один новогодний подарок. Не большой, не маленький, не тяжёлый, не лёгкий, не дорогой, не дешёвый. Как и все подарки, в упаковке – неброской, но достаточно праздничной, новогодней. Проблема заключалась в том, что это был совершенно одинокий подарок. Никто его никому не дарил.

И пошёл подарок по свету искать того, кто мог бы его кому-нибудь подарить. Не только потому, что все подарки должны быть кому-то подарены, но и потому, что ему очень хотелось знать – а кто и что он  такое? Дело в том, что про себя он знал только то, что он подарок. И больше ничего. Потому что был красиво упакован, но сам не мог заглянуть под собственную упаковку. Это ведь железное правило – открыть подарки могут только те, кому их подарили. А если нет таких, значит, совершенно неизвестно, что это за подарок?

Сначала подарок попросился к тем людям, которые дарят подарки. Однако он  опоздал с визитом. Все эти люди уже накупили подарков своим родным, друзьям и знакомым, и лишний подарок им был совершенно не нужен. Они ему так и объясняли: «Всё равно дарить тебя некому. Будешь лежать, пылиться где-нибудь в шкафу до следующего Нового года. А вдруг ты скоропортящийся? Испортишься, как тебя после этого дарить?».

Тогда подарок стал проситься к тем людям, которые никому ничего дарить не собирались. Они только разводили руками и объясняли: «Знаешь, мы уже так давно не дарим подарков, что не осталось тех, кому мы могли бы что-нибудь подарить. Так что ты нам совершенно не нужен».

Одинокий подарок, конечно, немного расстроился, но не стал отчаиваться. Он подумал: «Раз не удалось найти тех, кто мог бы меня подарить, быть может, найдутся те, кому я бы сам себя мог подарить».

И пошёл он стучаться в дома тех людей, которым дарят подарки. Однако и они отказывались его принимать. И объясняли всё очень логично: «Мы привыкли получать подарки от каких-то конкретных людей, которым мы говорим спасибо и дарим им подарки в ответ. А кому мы скажем спасибо за тебя? Нельзя же благодарить сам подарок. И подарок подарку в ответ не подаришь. Так что шёл бы ты к тем, кому не дарят подарки. Может быть, им ты пригодишься».

Одинокий подарок почувствовал, что остался последний шанс, и пошёл дариться к тем людям, которым подарки никто не дарит. Но и они не хотели его принимать. Поскольку давным-давно отвыкли, что кто-то вспоминает о них даже в новогодние праздники, и очень боялись какого-нибудь подвоха. «Так не бывает, – объясняли они, – чтобы подарок дарил сам себя. Это подозрительно. Это явно направлено против нас».

Одинокий подарок просил этих людей хотя бы раскрыть его и посмотреть, что там у него под упаковкой? Очень жалобно просил: мол, раз не берёт его никто, то не мог бы он хотя бы узнать, кто и что он такое? Однако людей, которым не дарят подарки, это тем более раздражало, и они просто захлопывали перед ним двери.

И понял подарок, что, видимо, навсегда он останется одиноким. Несмотря ни на какой Новый год. И стало ему так горько, так обидно, что он сел и заплакал…

Дойдя до этого места, рассказчик-сочинитель, то бишь ваш покорный слуга, понял, что совершенно не представляет, как можно было бы закончить эту чёртову новогоднюю сказку. Нельзя же оставлять маленьких слушателей с плачущим новогодним подарком. В нормальной сказке под Новый год все плачущие просто обязаны стать счастливыми.

Тянулась длинная «мхатовская пауза». Сочинитель на себе ощущал, что такое творческий кризис. И молил, чтобы с ним случилось хоть какое-нибудь новогоднее чудо. И чудо случилось.

Маленькая девочка, устав ждать, спросила: «А где теперь этот новогодний подарок?».

«Он живёт у меня, и я взял его с собой к вам в гости», – догадался ответить я.

«Так давайте его нам, мы возьмём его к себе», – сказала девочка. «Да-да-да», – закричали дети. Мучительно вспоминая о содержимом карманов и внутренне готовясь расстаться с кошельком, лишь бы выйти из этой ситуации, я полез в карман и обнаружил там… мандарин. «Вот он», – сказал я детям.

Тут стало просто страшно, ведь теперь дети могли вывести меня на чистую воду. «Аааа, – сказала маленькая умная девочка, – а его упаковка – это кожура». «Абсолютно верно», – сказал я, чувствуя, что новогоднее чудо всё-таки случилось, то есть я выпутался.

«Ну так давайте его нам, мы с удовольствием его скушаем», – сказала девочка.

«Только не забудьте ему рассказать, кто же он был такой, когда снимете кожуру», – сказал я детишкам и, довольный, отправился во взрослую компанию, в которой, слава богу, не нужно рассказывать никаких сказок.