Мне посчастливилось работать над фильмом об этом человеке.
(«День командира дивизии» — художественный фильм.
Киностудия имени Горького, 1983). Встречались с ним
много раз, говорили подолгу. И, что удивительно, каждый
разговор был для меня открытием.

Игорь Николаев

Вторая встреча с Жуковым случилась у Белобородова
тоже зимой, спустя год после Дедово. Во время боев под
Великими Луками. Афанасий Павлантьевич уже командовал
корпусом.

— К тебе выехал «Константинов»! — командующий фронтом,
не объясняя, зачем едет представитель Ставки, строжайше
приказал: Жукова, в целях его, Жукова, личной безопасности,
на передний край не пускать ни под каким видом.

Афанасий Павлантьевич хоть и не чувствовал за собой
персональных промашек — под Великими Луками толокся
на месте не только его корпус, — но все же забеспокоишься:
Ж У К О В!

От Белобородова с его заботой о безопасности Жуков отмахнулся,
как от мухи.

— Ты чем командуешь? Корпусом? Вот и командуй, а не
в свои дела не лезь.

И уехал на передовую, оставив комкора в смятенном состоянии.
Поддал жару и комфронтом Пуркаев — такого мата на
голову Белобородову в жизни еще никто не вываливал.
«Мы тебя за Колыму загоним, если с ним что случится!»

Изнервничавшийся Белобородов в конце концов взбунтовался:
«Вы старше меня на две звезды и его не удержали, а я-то
что могу?! Чего вы на меня орете?! Чего пугаете?»

Не ожидавший отпора комфронтом
бросил трубку. Тем временем разворотливые штабники,
все разузнав, успокоили своего командира: по всей видимости,
воспользовавшийся оперативной паузой, Жуков поехал навестить
давнего кореша — командира одной из дивизий. Они когда-то
вместе служили: Жуков командовал эскадроном, а наш был
у него старшиной. Все стало на свои места.
У Белобородова камень с души. Понятно, почему его
не взяли: третьему там делать нечего. Да и комдив своего
бывшего комэска сбережет лучше всех.

Жуков вернулся от сослуживца усталым и грязным: попали
под артналет, при малоснежной зиме хорошо закидало мерзлой
глиной. А у Белобородова готово ведро горячей воды помыться
и славно заваренный час в натопленном сухом блиндажике.
За чаем осмелевший Афанасий Павлантьевич сказал отмывшемуся,
распаренному, подобревшему Жукову, впервые осмелившись
назвать того по имени-отчеству:

— Георгий Константинович, чего вам было трудиться,
в дивизию ездить? Мы б того комдива сюда вызвали —
вот и повидались бы.

Жуков благодушен был, поэтому Афанасий Павлантьевич,
по жуковским меркам, отделался легко.

— Дурак ты, Белобородов, — без обиняков сообщил радушному
хозяину высокий гость. — А я тебя за умного держал.
Только мне и дел, что с кем-то встречаться, эскадрон
вспоминать! Я на рекогносцировку ездил: можно ли здесь
вводить в прорыв второй корпус. Мне сегодня ночью об
этом Верховному докладывать.

После войны военный министр Жуков возьмет Белобородова
к себе членом коллегии, начальником главного управления
кадров. Должность для трижды проверенных и верных людей.
Под началом Жукова пробудет он недолго, поскольку Хрущев
уволит Жукова за «бонапартизм».

— Да вранье это! На кой тот бонапартизм Жукову! —
возмущался Афанасий Павлантьевич. — Уж я-то знаю! Это
Никита так отблагодарил, что Георгий Константинович
его два раза спас.

Для желающих прочесть полностью очерк Игоря Николаева
«Последний приказ генерала» рекомендуем журнал «Звезда»
N 10 за 2001 год.