— Да, я люблю эту песню в исполнении Леонида Утесова.
Душевная, чудесная песня. Самое синее в мире… Но
для нас, матросов торпедных катеров, оно было самым
черным морем, — Александр Иванович Коновалов поднялся
со стула, подошел к окну.

Боевое крещение он принял под Одессой летом 1941 года.
Их торпедные катера запустили дымовую завесу в ожидании
подмоги. Но капитан катера, на котором мичманом был
Коновалов, потеряв терпение, выскочил навстречу противнику.
И прямым попаданием снаряда их суденышко было потоплено.
Раненный в ногу, Александр увидел в метрах ста санинструкторшу.
Коновалов решил спасти девушку. С резиновой камерой
он приближался к ней. Ухватившись за Александра, она
потянула его вниз. Преодолевая страшную боль в коленке,
он еле-еле втянул утопающую на камеру.

Потом, в госпитале, они разговорились. «Нам повезло —
море было теплым», — вспоминал он и рассказал, как не
единожды приходилось на рыбацком катере одолевать штормовую
погоду, а на Байкале вода всегда холодная. Не случайно
парня из Северобайкальска сразу направили на флот.

После госпиталя Коновалов продолжал службу механиком
катера той же 201-й Черноморской бригады. Но Одессу
не удалось отстоять, и их бригаду перебросили на Балтику.
И тут ему снова не повезло. Тем предзимним днем он
даже выйти на палубу судна не успел, как был ранен осколком
снаряда в голову и упал. Около полугода пролежал в госпитале.
После освобождение Одессы весной 1944 года бригада
вернулась на Черное море. А осенью снова во время бомбежки
осколком ему повредило левую руку. Лечили в госпитале,
что у парка имени Шевченко в Киеве.

С неохотой рассказывает обо всем этом Александр Иванович.
Зачем бередить старые раны! Хотя за годы службы мичманом
на Черноморском флоте он удостоен двух орденов Красной
Звезды и ордена Славы III степени. Я понимаю старого
военного моряка. Четыре ранения на одного. Особенно
волнует его четвертое ранение.

— Оно тоже было во время налета вражеской авиации.
Оглох и стал немым. Пролежал в госпитале два месяца,
пока не восстановился слух. С третьей группой инвалидности
отправили домой. Явился в родной поселок. Слышал, а
говорить не мог. С год не мог вымолвить ни одного слова.
А потом вот что произошло: возвращался поздним вечером
из клуба, и вдруг откуда-то выскочила собака, злющая,
каких не видывал. Без памяти прибежал домой. Отец вышел
встретить, а я, на удивление ему и самому себе, заговорил
с ним. Вот чудо какое! Испуг наслоился на испуг, что
ли? Все было хорошо, но стоило выпить рюмку — начинал
заикаться. Вот тогда и отрешился от этой дурной
человеческой привычки. А потом, пожалуй, через год, состоялся
первый выход с катером на Байкал. Славное священное море
вылечило!

Решил переехать в Иркутск. Профессии никакой, одно лишь
звание — мичман Черноморского флота. Подучился на курсах
и устроился в управление строймеханизации сначала на
асфальтоукладчике, потом строполем, механиком и столяром.
И женился. Вроде поздно, но тем не менее в преклонные
годы успели справить с женой золотую свадьбу.

В свои юношеские годы Александр был на войне — он родился
в 1923 году. А познакомила нас моя школьная учительница
Татьяна Петровна Белобородова. Я помню ее чудесные уроки
географии. Потом она была председателем совета ветеранов
при ЖЭУ-8. И здесь она знала всех,
с уважением отзывалась о них, особенно о Коновалове
Александре Ивановиче — лучшем нашем активисте, как
она говорила. Но это уже другая тема: фронтовик после
войны.