Первый приговор Мамедову был вынесен Братским районным судом в 2008 году. Он сильно потряс общественность и заставил пристально следить за дальнейшими перипетиями в «карьере» наркопреступника. В 2007 году Гадемалы Ибад оглы вместе с двумя подельниками-земляками закупил в Алтайском крае 26 кг опия и 8,5 кг героина афганского происхождения. Смертельный порошок был привезён в Братский район Иркутской области на «КАМАЗе» под видом свёклы. В конечном пункте маршрута – деревне Тэмь – перевозчиков ждала засада наркоконтроля. В двух мешках вместо свёклы были обнаружены армейские рюкзаки, туго набитые свёртками с афганской отравой. В суде Мамедов заявил, что сбывать наркотики не собирался, а хотел лишь «спрятать».

За это преступление он получил  условный срок 6 лет и заплатил штраф в 50 тысяч рублей. Суд счёл такую сумму вполне сопоставимой со стоимостью так и не реализованного товара – несколько сотен миллионов рублей. А условное «наказание» Мамедову отбывать пришлось совсем недолго: всего через полтора года по ходатайству уголовно-исполнительной инспекции ГУ ФСИН по Иркутской области судимость была с него снята досрочно. Сразу после этого Гадемалы Мамедов, юридически опять несудимый, был задержан с очередной партией героина в особо крупном размере: на этот раз у него оказалось при себе 10,53 г (согласно постановлению правительства РФ, уже 2,5 г этого смертельно опасного яда является особо крупным размером). Свердловский районный суд приговорил преступника, не желающего вставать на путь исправления, к  4 годам лишения свободы – и опять условно. Но только успел «законопослушный» Мамедов уплатить героиновый «налог» – назначенные судом 30 тысяч рублей штрафа, как был тут же снова задержан наркоконтролем при выезде из собственного гаража, который служил заодно и оружейным складом. Пакеты с ядовитым порошком оперативники вытаскивали из-под коврика водительского сиденья и таких «тайников», как карманы одежды. Зарвавшийся наркобизнесмен, уверовавший в собственную  безнаказанность, уже не видел нужды как-то прятать следы своей преступной деятельности. Пистолет, к примеру, он хранил в шифоньере на полочке, рядом с кофточками супруги, которая, кстати, на тот момент работала в ГУ МВД РФ по Иркутской области.

Заместитель председателя Иркутского областного суда Людмила Корнюшина прояснила на Общественном совете позицию Фемиды. Она заявила, что критика чрезмерной лояльности суда по отношению к наркопреступникам необоснованна: все они получают наказание в соответствии с законом, с учётом личности подсудимых, принципов разумности и справедливости. При этом суд индивидуально подходит к каждому обвиняемому и правильно квалифицирует содеянное. Проблема же, по мнению Корнюшиной, заключается в низком качестве оперативно-розыскной деятельности, результаты которой зачастую не соответствуют требованиям закона. Доказательства, представляемые следственными органами, не отвечают требованиям допустимости, относимости, достоверности и достаточности. Именно с этой проблемой дважды столкнулись судьи, решая судьбу Мамедова. Органы предварительного следствия оба раза обвиняли его в приготовлении к сбыту наркотических средств в особо крупном размере, но не представили доказательств, достаточных для вынесения приговора по ст. 228.1 УК РФ. Поэтому судьям пришлось переквалифицировать содеянное Мамедовым на более мягкую статью – со сбыта на перевозку и хранение наркотиков (ст. 228 УК РФ). Со стороны прокуратуры жалоб на приговоры не поступало, подчеркнула Людмила Корнюшина. Мало того, прокурор, поддерживавший обвинение от лица государства, сам в ходе судебных прений изменил его в сторону смягчения. И суд не мог не учесть позицию гособвинителя. 

К сожалению, на заседании Общественного совета так и не про-яснился вопрос: почему Мамедов, признанный виновным в совершении, пусть и менее тяжкого, чем ему инкриминировало следствие, преступления, не был всё-таки отправлен за колючую проволоку? Хранение и перевозка наркотиков в особо крупном размере всегда считались опасным преступлением, направленным против здоровья населения и общественной нравственности. Сейчас за него предусматривается лишение свободы на срок от 10 до 15 лет и штраф до 500 тысяч рублей. В 2008 году, когда был вынесен шокирующий общественность приговор, максимальное наказание ограничивалось десятью годами с тем же штрафом в полмиллиона. Но 35 кг тяжёлых наркотиков и 6 условных лет – совершенно несопоставимые понятия. А ведь одной из целей наказания является как раз восстановление социальной справедливости. «Мера государственного принуждения является наказанием только в том случае, когда причиняет страдания осуждённому», – комментирует ст. 43 УК РФ о понятии и целях наказания председатель Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев. «У судьи есть чувство справедливости – так Людмила Корнюшина ответила на вопрос, почему «страдальца» Мамедова вообще не оправдали из-за отсутствия необходимых доказательств его вины в сбыте наркотиков. – Судья просто по-человечески не могла его оправдать». 

По словам Людмилы Корнюшиной, каждые полгода в Иркутском областном суде проводится совещание, на котором анализируется судебная практика на предмет, достигло ли назначенное наказание целей, которые определены законом. Таких целей, согласно УК РФ, три: кроме восстановления социальной справедливости, наказание должно послужить исправлению осуждённого и предупредить совершение им новых преступлений. В случае с Мамедовым Фемида уже дважды «промазала»: общественностью оба приговора в отношении него признаны несправедливыми, и перевоспитать преступника явно не удалось – сворачивать с криминальной тропы осуждённый и не подумал. Однако Людмила Корнюшина не пояснила, какие выводы делает судейское сообщество и какие принимаются меры, чтобы судебная система не работала вхолостую.       

Выступила на Общественном совете также и.о. начальника уголовно-судебного управления прокуратуры Иркутской области Римма Новгородцева. Она говорила о «последовательной и принципиальной позиции» ведомства. По её словам, судебная практика по делам о незаконном обороте наркотиков «не противоречит закону», а приговоры прокурорами обжалуются всякий раз, когда для этого есть основания. В делах по обвинению Мамедова таких оснований не нашлось: осудить его по статье за приготовление к сбыту оказалось невозможно из-за отсутствия необходимых доказательств. Это сетование докладчика на низкий уровень предварительного следствия выглядело несколько странным, если учесть, что сотрудники прокуратуры сами осуществляют надзор за качеством расследования и уголовное преследование в суде. И прежде, чем передать дело в органы правосудия, прокурором утверждается обвинительное заключение, содержащее доказательства в их совокупности. 

При обсуждении вопроса о практике вынесения приговоров лицам, задержанным за наркопреступления, на заседании Общественного совета приводилось много статистики. При этом цифры у представителей суда, прокуратуры и судебного департамента сильно разнились. Возможно, это объясняется различными методиками подсчёта. Прокуратура уверена, что за колючую проволоку за незаконный оборот наркотиков в прошлом году отправились 73% осуждённых, суд насчитал таких 76%. Но, наверное, всё-таки ближе к истине статистика, предоставленная управлением судебного департамента (УСД). Во всяком случае, его подсчёты ближе к цифрам, которыми оперировал Государственный антинаркотический комитет в СФО, назвавший Иркутскую область по итогам 2011 года одним из самых гуманных субъектов округа по отношению к наркопреступникам. По сведениям УСД, в 2012 году лишь 28% осуждённых по делам о наркотиках приговорены к реальному лишению свободы (на 4% меньше, чем в 2011-м). 

Отношение государства к организованной наркопреступности становится более суровым, в Уголовный кодекс внесены поправки, ужесточающие наказание. Резануло слух в выступлении одного из руководителей областного суда словечко «только». Оказывается, за сбыт наркотиков в особо крупном размере и в составе организованной преступной группировки в прошлом году условный срок в регионе получили «только» 19 мафиози. Наверное, это не так уж мало, если учесть, что речь идёт о преступном сообществе – хорошо организованном и не знающем границ.    

Насколько типично «дело Мамедова»? Из выступления Людмилы Корнюшиной можно сделать вывод: слабость доказательственной базы, которая ведёт к смягчению наказания, для судей самая обычная, штатная ситуация. «Дело Мамедова», как лакмусовая бумажка, наглядно показывает, насколько адекватно в регионе противодействие наркопреступности. Ведь Мамедовым, который «КАМАЗом» завозил в регион героин (такое количество яда могло отправить на тот свет немалое число подростков, если бы наркоконтроль не сумел провести операцию по его изъятию), на протяжении пяти с половиной лет занимаются множество профессионалов. Одни его выслеживали и ловили, другие расследовали возбуждённые дела, третьи надзирали за уголовным процессом. А потом ещё  представители Фемиды вершили правосудие, адвокаты защищали, прокуроры поддерживали против него обвинение, представители уголовно-исполнительной инспекции контролировали процесс перевоспитания. Сейчас эта гигантская работа идёт уже по третьему кругу. 

Почему же буксуют механизмы огромной  правоохранительной системы, когда речь идёт о наркопреступлениях? Разбор «дела Мамедова» на Общественном совете показал: сегодня мы имеем в регионе низкое качество оперативно-розыскной деятельности и предварительного следствия, которые ведут органы внутренних дел и наркоконтроля; слабый надзор за их деятельностью со стороны прокуратуры и  холостую работу органов правосудия, назначающих наркопреступникам наказание, не достигающее цели. Таков наш ответ наркоугрозе. Остаётся только напомнить: уровень наркотизации в Иркутской области почти в два раза превышает среднероссийский.