Ветераны общественных движений должны помнить, что всего два десятилетия назад всё было иначе. Летом 1989 года митинги были многотысячными, забастовки – массовыми, а требования – реалистичными. Сейчас всё ещё можно собрать толпу обещанием более или менее «халявных» ноутбуков или мобильных, но собрать митинг на общественно-политическую тематику численностью более чем сто человек – если, конечно, речь идёт не о моногороде на грани гибели, – нечего даже пытаться.

В том, что общество перестало рассчитывать на диалог с властью, нет ничего странного. Последовательно дискредитируя и отодвигая от принятия решений всех, кто не вписывался в узкий круг приближённых, государство стерилизовало окружающую среду. Произошедшее можно понять, используя простую аналогию. Шампанское, налитое в абсолютно чистый бокал, само по себе не пенится. Пузырьки газа образуются в жидкости вокруг неких центров – микроскопических соринок, пыли, ворсинок салфетки, которой бокал протирали. То же самое происходит в насыщенном растворе солей: мельчайшие соринки и посторонние включения становятся центрами кристаллизации, вокруг которых образуются крупные структуры. Сейчас всё выглядит так, будто бокал «Российская Федерация» обработали вместо салфетки ультрафиолетовыми лампами и жидким азотом, так что всё чуждое и постороннее было выморожено, умерщвлено и удалено. Общественное мнение в России практически стерильно, сконцентрировать его, сформулировать общую позицию и высказать её во всеуслышание просто некому.

Очевидно, что произошло это не в один момент и не единой волей, распространившейся по вертикали от Кремля до муниципалитетов, – на это никаких ресурсов не хватит (регулярно провозглашаемая тотальная борьба с коррупцией тому пример). Скорее уж чиновники на местах воспользовались тем, что вовремя оказались на «правильной» стороне (проще говоря, у какого ни есть «кормила власти») и под шумок уничтожили все потенциально опасные для их монополии на власть «центры кристаллизации» общественных инициатив. Очередной этап такой борьбы мы видели во время предвыборной кампании во многих населённых пунктах страны, в том числе и в Иркутской области. Снимая с выборов под смехотворными и очевидно противозаконными (решения областного суда по ряду дел не оставляют сомнений) предлогами зарегистрированных кандидатов, группы, монополизировавшие власть в городах и посёлках, щедро жертвовали «пешками» из избирательных комиссий, но выигрывали время. Избирательная кампания 2009 года в Иркутской области многими наблюдателями признана самой бесцветной и невыразительной – кандидаты соревновались не в идейном поле, предлагая избирателям программу будущего, но щедро трясли мошной, издавая похожие друг на друга (вплоть до прямых совпадений текстов и фотографий) газеты-однодневки. Слоган из трёх слов – вот максимум информации, который штабы кандидатов предлагали избирателям для размышления. Ничего, кроме отвращения, такая предвыборная кампания вызвать не может.  

Обществу преподан урок, который вкратце можно описать грубыми словами: «Сидите и не вякайте!». Выборы перестали быть всеобщими и прямыми. Если территориальные комиссии решают за граждан, из кого им можно выбирать себе депутатов и мэров, то де-факто избирательное право ограничивается именно пределами ТИК и ОИК, и граждане, с полным на то основанием, не воспринимают такие органы местного самоуправления как авторитетные для себя. Авторитет местного самоуправления, и без того подорванный отсутствием у муниципальных образований собственных ресурсов и регулярными коррупционными скандалами, кое-как поддерживают мобилизованные в Думы главные врачи и директора школ. Довольно скоро, принимая на себя ответственность за непопулярные решения о сокращении социальных расходов, ликвидации муниципальных предприятий и экономии бюджетов за счёт количества школ, и эти люди потеряют всякий вес.

Парадокс в том, что в это же самое время у высшей государственной власти возник спрос на общественную реакцию и более того – общественную поддержку. Примеров тому множество, а положительных из них – единицы. Статья Президента Дмитрия Медведева «Россия, вперёд!» не получила искомого широкого отклика. Вопреки утверждениям некоторых чиновников из «Единой России», обсуждение ограничилось узкими кругами членов партийных штабов и оккупировавших Интернет групп «пикейных жилетов», готовых говорить сутки напролёт вообще о чём угодно. Согласно данным «Левада-центра», из двух тысяч участников недавнего опроса статью прочитали всего 3% (что меньше даже статистической погрешности – 3,4%), а 80% даже не знали о её существовании. В Иркутске на встречу экспертов, организованную региональным отделением «Единой России», явилось три человека из десяти, и даже в этом случае выступить удалось только двоим. Писать в СМИ об этом «событии», согласитесь, было просто неприлично – никто и не писал. Это означает, что попытка Президента выйти на прямой разговор с обществом сорвалась, а вернее, была сорвана.

И, надо отметить, не по вине Президента. Буквально с первых дней своей работы в высшей должности Дмитрий Медведев ищет новые способы общения со страной без посредников – завёл блог, часто встречается в различных аудиториях, дал в открытый доступ электронный адрес. До него собственный общедоступный блог завёл губернатор Пермского края, после – губернаторы Кировской и Тверской областей, затем список стал пополняться чуть ли не ежедневно: губернатор Астраханской области, Тульской, Амурской… В начале октября «вышел в Сеть» спикер Государственной Думы Борис Грызлов (далеко не первым из депутатов).

Пользу из этого общения извлёк, кажется, только пермский губернатор:  читатели его Живого Журнала помогли разоблачить сотрудников ГИБДД, которые за мзду (20 тысяч рублей) выдавали новые чистые права взамен изъятых за грубые нарушения, регистрировали транспортные средства на «мёртвые души» и вообще резвились в свою волю под совершенно нестрогим присмотром отдела внутренней безопасности. Оборот абсолютно незаконного «бизнеса» насчитывал десятки миллионов рублей в год, и сейчас против начальника краевого ГИБДД уже возбуждено уголовное дело. Случай стал широко известен, вероятно, не столько из-за масштаба раскрытых махинаций, сколько потому, что другие примеры мгновенной положительной реакции региональной власти на обращение граждан трудно вспомнить.

Тут нужно пояснить, что существует негласная, но очевидная градация проблем и структур (или уровней) власти, которые могут их решить. Как правило, рядовому гражданину совершенно незачем обращаться со своим вопросом к губернатору или Президенту: полномочий мэра или депутатов городской (максимум районной) Думы должно быть достаточно для его решения. Если граждане вынуждены идти хотя бы на один уровень выше, это уже сигнал тревоги, а уж обращение к главе государства или в международные инстанции – полный крах на конкретной территории, потеря властью и авторитета, и лица. Именно поэтому регулярные приёмы губернаторами граждан по личным вопросам могут быть явлением исключительно временным, до наведения порядка. Возможность и отлаженные каналы для такого общения должны быть, но если к концу срока полномочий губернатор продолжает лично решать проблемы отдельных труб и знает поимённо начальников котельных, значит, срок свой он отработал впустую: у него нет ни системы, ни команды. То же самое, к сожалению, относится и к местным СМИ, не сумевшим донести глас народа до государственного «уха».

Считается, что от имени всего народа с государством должна говорить Общественная палата. Члены ОП говорят – от своего имени и о своём. Директор пермского Музея современного искусства Марат Гельман, буквально на днях назначенный Президентом в состав ОП РФ, обнаружил, что «…те, кто действительно создавал Общественную палату, возможно, имели какие-то другие намерения по поводу неё – чтобы она, может быть, какой-то лишний пар из общества выпускала, то они, естественно, никакой модерации не осуществляли: пригласили – типа, ничего не делайте». За самого господина Гельмана можно быть спокойным – не тот человек, чтобы сидеть сложа руки: «Но ведь к этому можно отнестись как к площадке. То есть если точно знать, что тебе никто никакой программы, как надо действовать, не даст, значит, ты должен сам себе ставить программу. …Поэтому я отношусь к этому именно как к площадке. Это площадка, на которой можно реализовать. Если ты не будешь реализовывать, никто тебя работать там не будет заставлять, это точно». То есть прямо и откровенно признаётся, что член ОП может проявлять какую-то активность, может не проявлять – спроса с него за это не будет ни со стороны общества, ни со стороны власти. ОП – это всего лишь возможность, но вовсе не обязанность защищать интересы народа, и нет никаких ограничений тому, чтобы заниматься саморекламой (в этом уже обвиняют ещё одного нового члена ОП Тину Канделаки) либо прямым лоббизмом. Ну в самом деле – не защищать же Гельману обманутых дольщиков или работников АвтоВАЗа?

Те, кто приглашён во власть, заняты своими делами, те, с кем власть вынуждена говорить, за последние годы утратили навыки общения. Разные масштабы, разная постановка вопроса. Нет больше всесоюзного соревнования с ежемесячным подведением итогов? Значит, не ждите, что рабочий на судоремонтном заводе во Владивостоке будет в курсе событий на таком же заводе в Калининграде, а там, где Президент, премьер, губернатор или отраслевой министр будут думать о положении отрасли, рабочий будет думать о плохой столовой и некрашеной бытовке.

Кировский губернатор Никита Белых – неожиданно для себя – обнаружил, что он, сам в недавнем прошлом оппозиционер, не может найти общий язык с теми, кого считал своей опорой: «Я, находясь в оппозиции, очень не любил власть. Сейчас, находясь в её пенатах, я продолжаю власть не любить, может быть, даже больше, но, честно говоря, начинаю не любить и общество. Более деструктивного, несговорчивого, неадекватного и тупого института, чем общество, не существует. Мы садимся с ними за стол, обсуждаем проблемы, договариваемся, подписываем протокол, а на следующий день они же митингуют против всего этого у меня под окнами. Это отбивает всяческое желание вести какие-либо переговоры. Апофеозом всего этого являются профсоюзы. Они настолько привыкли сидеть бубнить на кухне и выходить на улицы, что иного формата граждан-ской активности в жизни не видят. Когда вдруг неожиданно к людям обращаются с просьбой высказать свои пожелания, предложения, предлагают помочь с законодательной инициативой, выпустить распоряжение, на этом всё и заканчивается».

Эмоции господина Белых понятны: он, как мало кто из его коллег, хотел бы опираться не только на чиновников и авторитет федеральной власти, но и на поддержку общества. Такие губернаторы встречаются настолько редко, что чаще всего вместо поддержки получается равнодушие, а иной раз и прямое противодействие. Но разве большинство виноваты в том, что не верят в возможность диалога? Такими нас сделали обстоятельства, годы метаний между словом и делом, десятки нереализованных обещаний. Язык угроз, перспективу сокращений и административного наказания за несанкционированные митинги мы понимаем прекрасно, приглашение к разговору – пока с трудом.

За сотни лет истории России только в СССР «руководящая и направляющая сила» понимала, как важно заставить большинство говорить на одном языке и думать над тем, что важно для всех. Не для отдельных групп и слоёв – чиновники, пенсионеры, «золотая» молодёжь, малоимущие, рабочие, – а для всех.  Именно этому были посвящены десятки тысяч, миллионы человеко-часов политинформаций, политучёбы, партийных, комсомольских и профсоюзных собраний. Волей-неволей, но граждане были приучены думать об общем, видеть своё место в городе, области, стране, мире, понимать связь между собственным трудом и благополучием, без преувеличения, всей страны. Реклама, не увязывающая личные усилия с личным успехом, оказалась плохой заменой пропаганде. Сейчас власть кое-где очень неуверенно пытается нащупать дорогу обратно – октябрьские встречи Президента и некоторых губернаторов с лидерами профсоюзов как раз из этого ряда.

Посмотрим, что из этого выйдет.