Там свиньи ходили по ворохам

Совхоз «Памяти Борсоева» и в 60-е годы, и в 80-е иначе
как головной болью Эхирит-Булагатского района, а затем и
Баяндаевского, не назовешь.
Расположен он в десятках километров от райцентров,
вдалеке от тракта, в таежной глухомани. Обычно если
какие вести и приходили оттуда, то чаще всего негативного
характера. Урожаи невысокие, 7-10 центнеров. Хлеба не так
уж много получали, но убранное как будто и не стремились
сохранить. Помню, как давным-давно кто-то из народных
контролеров рассказывал: «Приехали на ток, а там по
ворохам свиньи ходят». В основе такого отношения селян к
общественному производству причины не только
субъективного характера, но и объективного. Мало сказать,
что весна сюда приходит поздно, что даже июньские
заморозки явление обычное. Минусовые температуры
могут в августе напомнить о том, что лето кончается.

Существует представление: регионы, обделенные теплом, от
дефицита влаги не должны страдать. Увы, в нашем случае
это далеко не так. Направляясь на днях в одну из деревень
хозяйства, мы увидели, как низинный огонь пожирал
кустарники, траву и лизал крупные деревья, а вдалеке над
сопкой поднимались густые клубы дыма. «Полмесяца как
горит тайга, — пояснил председатель ООО Олег Петухов. —
Дождей-то давно не было». Нынешняя засуха оказалась такой
силы, что уровень озера, расположенного рядом с деревней
Байша, чуть ли не на метр упал. Вот и вырасти в таких
условиях хороший колос. А каково хлеборобу? Весной и
летом бился, бился, на что-то надеялся, но пришло время
молотить — и вместо полноценного зерна сплошной морозобой
получил. Подобное так бьет по рукам, что иной механизатор
и в самом деле может махнуть рукой на коллективное поле.
Свое, мол, хозяйство куда приятнее вести.

Но, как ни ругали на совещаниях и собраниях совхоз
«Памяти Борсоева», для области он отрезанным ломтем не
был. На различных властных уровнях ломали головы над тем,
как поставить тот коллектив в «строй цивилизованных
кооператоров». Укреплялась не только производственная
сфера. Не было раньше сюда приличной дороги, хотя до
Якутского тракта добрых тридцать километров. Случались в тех
местах большие праздники, отовсюду родные и близкие едут,
а тут, как назло, дожди зарядили. Трактористам, что при
дороге жили, не было покоя ни днем ни ночью, то одних
вытащи, то других. Сами же они круглые сутки не
просыхали. Построили дорогу. Теперь хоть боком катись в
любую погоду. Двадцать лет назад в деревне Байша
выстроили прекрасную двухэтажную школу. Просторные
светлые классы, огромные окна, в которые глядятся пихты и
поля. Вот класс для занятий по математике, вот по
русскому языку и литературе и так далее. Большую помощь
оказывали шефы — коллектив Иркутского таксомоторного парка.

Со временем сам совхоз сориентировали на производство
мяса, это, кстати, в то время была самая выгодная
отрасль. Хозяйство вошло в трест «Скотопром». Помню первые
встречи с начинающим директором Георгием Александровичем
Алексеевым. Было это на рубеже 70-80-х годов. Немало
усилий прилагал тогда новый руководитель, чтобы изменить
ситуацию к лучшему. Усилилась воспитательная работа,
подбор кадров. Более грамотно стали действовать
сами специалисты. Завозились быки-герефорды (мясная
порода), появились неприхотливые якутские лошади, которых
предполагалось выращивать на мясо, поговоривали о
разведении маралов.

Ждать ли хлеба от баламута?

Однако с переходом к рыночной экономике была поставлена
точка на государственной заботе о селе. Посыпались и не
такие хозяйства. Крепкие, сильные, которые успешно
занимались раньше производством хлеба, молока и мяса,
картофеля и овощей. Что ж тогда говорить о тех, кто и
раньше не крепко стоял на ногах? Вопрос не риторический.
Пять лет не сеяли, не убирали труженики Кырмы, Нагатая,
Байши и Тухума, которые трудились когда-то в совхозе
«Памяти Борсоева». А ведь в прошлом они на 2500 гектарах
возделывали различные культуры. Было у них неплохое
животноводство. Три фермы имелось, две откормочные
площадки. 600 коров держали. До 2400 килограммов молока
надаивали в год. Сегодня нет тут ни одной
общественной коровенки, ни одного бычка. Лошадей и тех
съели, в том числе и якутских.

Каждому понятно: если в хозяйстве не сеют, не пашут,
коров не держат, то, значит, на хозяйстве можно ставить
крест. До отпевания дело не дошло по той простой причине,
что тяжело дышавший, почти умирающий изо всех сил
цеплялся за жизнь. Позапрошлой осенью мне довелось
встретить механизаторов того предприятия на полях ОАО
«Люрское». Они пришли туда со своими комбайнами, чтобы
помочь на уборке и тем самым заработать немного.
Подряжались эти люди убирать хлеба и в учхозе «Оекское».
Но наем он и есть наем, и потому конец, казалось, был
неизбежен.

Кто виноват в случившемся? Сам коллектив? Не будем
снимать вину с него. Но неподалеку находятся поля бывшей
агрофирмы «Баяндай». Крепкое в прошлом предприятие
производило немало хлеба, мяса, молока. Сейчас нет
агрофирмы с таким названием. Умерла она. Другим соседом
бывшего совхоза «Памяти Борсоева» является СХПК
«Шетхулун», он почти не сеет, не пашет. Недавно услышал
один из переводов того слова: «баламут». Сколько лет езжу
по району, и только во время последней командировки узнал.
Ну так еще в недавнем прошлом жители деревни с
одноименным названием не покладая рук трудились в совхозе
«Хоготовский», и потому никто не попрекал их тем именем.
Но если вглядеться в хозяйственную карту округа, области,
всей России, то сколько вот таких «Баяндаев» и «Шетхулунов»
увидим мы. И что, там повсеместно жили и живут лентяи,
неумехи и баламуты? А кто те же 30 миллионов гектаров
обрабатывал, которые теперь бурьяном зарастают? Поневоле
спросишь: что случилось с нами?

Колхозы распустить, совхозы разогнать!

Аграрный сектор России ощущает воздействие двух сил. Одна
направлена на сохранение производства, на выживание села.
Другая является деструктивной и несет с собой хаос,
развал и сумятицу в умах. Кто олицетворяет ту и иную
линию? Называть пофамильно иных представителей
сложновато. В том числе и по той простой причине, что
более важную роль тут играют идеология и идеи,
определяющие общую экономическую политику. Поэтому
придется вернуться в недавнее прошлое. В последние
декабрьские дни 1991 года почти разом вышли три важнейших
документа: Указ Президента РСФСР «О неотложных мерах по
осуществлению земельной реформы» и постановления
Правительства «О порядке реорганизации колхозов и
совхозов», «О реформировании системы государственного
управления агропромышленным комплексом».

Помню, как возмущался тогда один из лидеров оппозиционой
Социалистической партии трудящихся Михаил Лапшин. На
пленуме СПТ (в Москве) он передал свой разговор с
вице-президентом А.Руцким (привожу по памяти): «Я сказал
ему: «Не вздумайте выполнять рекомендации Черниченко и
компании. Мы тогда совсем поддерживать вас не будем».
Именно в то время депутат Верховного Совета РСФСР Лапшин
и его коллеги-аграрники резко подняли свой голос в защиту
села, особенно в связи с тем, что государство накануне
посевной 1992 года не очень-то торопилось помочь деревне
с горючим, семенами. Удалось отстоять интересы селян,
помнится, что острой проблемы с ГСМ, а тем более
обеспечением семенами тогда не было. Больше того,
Иркутская область вместе с округом собрали в тот год
почти 1,2 млн. тонн зерна. Это почти в два раза больше,
чем имело Приангарье в минувшем году.

Казалось бы, когда такие результаты, то кто же вас
банкротить будет. Вот именно, что казалось бы. Те
документы уже закладывали правовую основу серьезных
реформ. Так, в Постановлении Правительства «О порядке
реорганизации колхозов и совхозов» есть такие положения:
«сформировать до 1 февраля 1992 г. комисии по
приватизации земель»; «невыкупленные участки земли…
продаются на аукционе»; «колхозы и совхозы, не обладающие
финансовыми ресурсами для погашения задолжности по оплате
труда и кредитам, объявляются несостоятельными
(банкротами) до 1 февраля 1992 г. и подлежат ликвидации и
реорганизации в течение 1 квартала 1992 г.»

Процесс пошел после того, как правительство объявило о
том, что цены отпускаются на волю. Мгновенно появляется
соблазн сказать: не смогли административными мерами
добиться чего-то, взялись применять экономические. Но это
предположение было бы не совсем верным. Любая
реорганизация требует подготовки и тщательной проработки.
В нашем случае так оно и было. Еще в 1990 году ведущими
банками Запада, в том числе МВФ, был подготовлен
т.н. «Хьюстонский доклад» «Экономика СССР. Исследования
по заданию Хьюстонского совещания в верхах. Выводы и
рекомендации.» Рекомендации давались не нам, они
адресовались руководителям Запада по отношению к нашей
стране. Среди требований, которые предполагалось
предъявлять нам в качестве условий интеграции в мировую
экономику, были и такие: либерализация цен, отмена
госзаказа (в том числе на покупку государством
сельхозпродуктов), ограничение уровня зарплаты и т.д.
Под давлением Межрегиональной депутатской группы
Верховного Совета СССР на основе «Хьюстонского доклада»
срочно разрабатывается программа перехода к рынку «500
дней». В ноябре 1991 года руководство СССР предложило
Всемирному банку определить группу международных
экспертов для разработки плана проведения реформ в
аграрном секторе. В этой акции участвовали и российские
ученые Я.Уринсон, В.Левин, В.Узун, М.Фрейдлин,
В.Рудашевский и др. Признаться, среди них хотя и есть
знакомые для меня фамилии (по публикациям), но ни один из
них не известен как серьезный специалист-аграрник. К
таковым почему-то не обращались. Зато к этой работе были
привлечены Европейский банк реконструкции и развития,
Международный валютный фонд, Организация экономического
сотрудничества и развития. В итоге появляется доклад
«Стратегия реформ в продовольственном и аграрном
секторах». Там-то и было сказано то, что реализуется
теперь уже более десяти лет, в том числе те идеи, которые
по сей день вызывают ожесточенные споры. Например, отказ
от централизованного планирования, невмешательство
государства в регулирование экономики, полная
либерализация цен, введение права на покупку, продажу и
залог земли, прекращение выделения субсидий
производителям и потребителям, отказ от прямого
кредитования сельского хозяйства.

А мы взяли да встали

Принятие многих из этих мер ослабило многие
хозяйства, а иных пустило по миру. В труднейшем положении
оказался не только очень слабый в прошлом совхоз «Памяти
Борсоева», но и весь Баяндаевский район, остальные регионы
Усть-Ордынского округа и Иркутской области. Но, к чести
баяндаевской администрации, самих тружеников названных
выше деревень, они сумели определиться с новым лидером
умиравшего было хозяйства. Им стал Олег
Александрович Петухов. Небольшой коллектив взялся
распахивать превратившиеся в залежь земли. В этом году
посеяли на 80 гектарах ячмень, а на 100 — овес.
Обмолотили — удивились. Ячмень дал по 6 центнеров,
овес — по 10,5.

— На следующий год пшеницу обязательно посеем, — с
удовлетворением говорит председатель ООО Петухов. —
Сейчас готовим почву. 300 гектаров вспахано. Но это
недостаточно. Настроились поднять зябь на 500 гектарах.

Вместе с начальником сельхозуправления Орлом Ильичем
Аракшиновым побывали в Нагатайском отделении. Встретились
с механизаторами. К сожалению, все они сидели возле своих
тракторов.

— Не работаем сегодня. Ждем. Чего? Да солярки, будь она
неладна, — признался звеньевой и водитель трактора Т-4
Сергей Александрович Петухов.

Оказывается, вот-вот должны достать горючее и привезти
сюда. А работали эти люди — Валерий Иосифович Пронькин,
Владимир Николаевич Дуркисанов, Вячеслав Мамлеевич
Гайфулин — очень напряженно, днем и ночью, поэтому удалось
хлеб убрать, солому собрать и зяби больше прошлогоднего
напахать. И хотя плоды трудов перед глазами, а как-то
неспокойно на душе у трактористов. Они работают в особой
зоне, она, кстати, приравнена к северной. В те дни,
например, если в самом Баяндае по утрам термометр
показывал -3, в расположенной не столь далеко от
райцентра Половинке было -6, то в Байше — 11
градусов. Еще неделя другая, и скуют морозы северную
землю.

— Мы намерены нынче закупить у населения 90 голов скота,
— делился позже своими планами Олег Александрович
Петухов. — С жителями уже обговаривали
этот вопрос. Люди согласны. Бычки пойдут на откорм,
телочки растелятся, коровами станут…

Итак, еще вчера и позавчера здесь не засевали ни единого
гектара, нынче сняли урожай со 180 гектаров. В прошлом в
общественном стаде не было ни бычка, ни телочки, теперь
их будет 90 голов. То есть нас ломали, на нас давили,
почти уронили, а мы взяли да встали. Вот этот небольшой
крестьянский коллектив, в котором всего 20 работающих
(вместо 160 в прошлом), и представляет собой ту
созидательную силу, которая противится разрушению, хоть
незначительный, но вносит свой пай в общественное
богатство.

Читатель может спросить: «А так ли уж много значат эти
180 гектаров да 90 голов скота?» Для хозяйства, которое
упало до нулевого цикла, немало. Возьмем хотя бы 200 наших сельских ОАО,
СХПК, ЗАО и т.д. Представим, что каждый из них сумел в
прошлом году распахать те самые 180 гектаров, а этой
весной засеять. Сколько получится? Пускай каждый гектар
дал бы по тонне зерна, это дополнительные 36 тыс. тонн
хлеба. За такими ворохами зерна — или 28 тыс. тонн молока
или около трех тысяч тонн мяса. Нам что, лишнее то и
другое?

Премьер Касьянов и аграрник Харитонов

Кстати, в начале нынешнего года в Иркутской области был
создан клуб тысячников. Цель его — всячески способствовать
возвращению земель, некогда заброшенных,
неиспользующихся, в пахотные. Избрали президента клуба. Им стал один
из самых опытных руководителей
Г.С.Франтенко. Прошел не один месяц, но что-то не слышно
о вовлечении в оборот бывших пашен. Только в СХОАО
«Белореченское», руководит которым сам президент клуба,
в СПК «Окинский» Зиминского района (генеральный
директор В.Т.Волошин) и в ЗАО «Приморский» (директор А.Н.
Иванов) эта работа приобрела большой размах. Нет, кое-что
и в других хозяйствах делается. Серьезно взялись за расширение
производства в ОАО «Аргунское» Качугского района, ОАО
«Нива» Аларского, в самом Баяндаевском зашевелились в
СХПК «Хоготовский». Однако прорыва нет. Причины? Их
масса. Они характерны не только для одного нашего
региона. Те же беды одолевают всю крестьянскую Россию.

Об этих бедах острый разговор состоялся 19 сентября на
заседании правительства. Всегда оптимистичный премьер
М.Касьянов, как сообщает «Сельская жизнь», заявил: «Фраза
о черной дыре отечественного комплекса может быть
похоронена».
С 1999 года сельское хозяйство, по словам вице-премьера
А. Гордеева,
вышло на положительную динамику роста валовой продукции.
Ежегодный прирост ее составлял 4,1—7,7 процента. Однако
даже в
рекордно урожайный 2001 год 46 процентов хозяйств
остались убыточными, а после уплаты налогов и
обязательных платежей — 54 процента. Большинство из них
не имеет оборотных средств и работает с арестованными
счетами. Списание сельхозмашин в 2,8—4 раза
превышает их поступление. Так чем же пахать заброшенные
земли хотя бы хозяйствам, вошедшим в тот иркутский клуб
тысячников?

Председатель комитета по аграрным вопросам Госдумы
Г.Кулик напомнил, что если в уборку 2000 г. тонна
дизтоплива стоила 4—4,5 тыс. рублей, а тонна пшеницы 3
класса — 2800-3000 рублей, то в этом году солярка стоит
6-7 тысяч, а зерно — 1000-1200 рублей. В прошлом году на
зерновом рынке была проведена правительственная
интервенция (эта политика применяется в западных странах,
когда государство закупет часть продукции, чтобы не
допустить стихийного понижения цен. В случае их роста
оно выбрасывает продукцию на рынок по заниженным ценам, и наоборот.
— Г.П.), но объемы ее невелики. Деньги же получили
посредники, а не производители хлеба.

Нет смысла пересказывать тот разговор на заседании
правительства и реакцию на это ведущих аграрников. Что
требуют лидеры крестьянской общественности? Не только
остановить процесс усиления ценового диспаритета, но и
обязательного выполнения ранее принятых федеральных
законов. Пожалуй, в этом самый большой драматизм. А слова
Н.Харитонова о том, что если в 1991 г. доля села в
бюджетных расходах составляла 19 процентов, то в 2002-м
— 1,4, а проектом на будущий год предусмотрено и вовсе
1,3 процента, говорят лишь об одном. Никак мы не хотим
свернуть с пути, указанного разработчиками
«Хьюстонского доклада», Всемирным банком и сошедшими уже
с арены своими горе-реформаторами.

… А мужик, нутром чувствуя, что творится что-то не то, все
равно все пашет и пашет.