Похоже, общественность оценивает эти изменения не очень
высоко. Число жалоб на суды в комиссию по правам
человека при губернаторе Иркутской области с каждым
годом увеличивается (в прошлом году их поступило
184), время от времени перед зданиями администрации,
суда и прокуратуры области появляются группы
пикетчиков, требующих соблюдения властью, в том
числе и третьей — судебной, прав человека.

В его реализации проявило заинтересованность
управление судебного департамента при Верховном суде
РФ в Иркутской области. Это позволило провести
анкетирование не только участников уголовного и
гражданского процессов в судах областного центра
(подсудимых, потерпевших, адвокатов, свидетелей,
представителей сторон), но и узнать мнение самих
служителей Фемиды о том, что мешает им вершить суд
скорый и правый, а также помогло изучить
материальное состояние и работу вспомогательных
служб третьей власти во всем регионе. К проведению
мониторинга привлекались студенты юридических вузов.
Выводы исследования оказались неутешительными.

Ах, обмануть меня нетрудно,
я сам обманываться рад

Прежде всего выяснилось, что люди, обращающиеся в
суды, прав своих просто не знают — а потому даже
не в состоянии заметить, что они нарушены. Знакомых
с процессуальным законодательством — как уголовным,
так и гражданским — оказалось процентов 30 из тех,
кто ищет правду в суде. Отсутствие правовых знаний
приводит к печальным последствиям. 13
процентов подсудимых заявили, что назначенный по
делу адвокат не только их не защищает, но в той или
иной степени работает на сторону обвинения. 4
процента обвиняемых в уголовных преступлениях
сообщили, что их адвокат ведет себя пассивно.

Так получилось, что среди участников гражданского
процесса анкеты заполнялись в основном людьми,
имеющими высшее образование и высокий социальный
статус, — однако знанием процессуального
законодательства, как выяснилось, и они не
обременены. Остается загадкой, как они умудряются
доказывать свою правоту в суде (часто даже не
нанимая адвоката).

Как лучше заволокитить дело

По анкетам, заполненным теснящимися в коридорах
судебной власти, запросто можно было бы составить
учебное пособие «Как лучше заволокитить дело». 13
процентов гражданских дел в Октябрьском и Кировском
судах рассматриваются, например, от 5 до 7 лет.
Причем большинство опрошенных уверяет, что судебные
заседания назначаются с периодичностью раз в
полгода. Слушание в половине случаев откладывается
из-за того, что участников процесса не извещают как
положено. А если заседание все-таки состоится, то,
как правило, не в назначенное время: приходится
ждать, пока освободится судья, занятый в другом
процессе. Такое чаще всего случается в Октябрьском
(64%), Кировском (56%) и областном (44%) судах.
Мало того, в Октябрьском и Ленинском судах Иркутска
рассмотрение дел, бывает, назначается в такие дни,
когда заведомо ясно, что оно сорвется: судья в
отпуске, на учебе и т.д. Здесь же вошло в моду
перекидывать дела через каждые 2-3 месяца от одного
судьи к другому (на это указал каждый второй
опрошенный).

При рассмотрении уголовных дел проблема волокиты
особенно обостряется: подсудимые часто находятся в
это время под стражей, на тюремном режиме, и это не
проходит бесследно для их здоровья. 60 процентов
опрошенных адвокатов заявили, что их подзащитные
необоснованно длительное время находились под
стражей. Мнение защитников, возможно, субъективно.
Но и в комиссию по правам человека при губернаторе
поступают заявления от узников следственного
изолятора, которые находятся в заточении по 4-6 лет,
— и судьба их все никак не может решиться.
Справедливости ради следует сказать, что в основном
уголовные дела рассматриваются в течение года.
Однако президиум областного суда еще в прошлом году
отметил, что на фоне снижения нагрузки на судей
«значительная часть уголовных (26,8%) и гражданских
(25%) дел разрешается за пределами установленных
законом сроков». Рекордсменами по волоките были
названы Бодайбинский городской, Куйтунский районный,
а в Иркутске — Ленинский и Октябрьский суды.

С кем не бывает…

Как оказалось, на авторитет третьей власти больше
всего влияют вроде бы несущественные мелочи —
обычная небрежность судей или их помощников. Ну с
кем не бывает? То потеряются документы, приобщенные
к делу; то листы пронумерованы почему-то карандашом,
а не ручкой; то материалы неподшиты или протоколы
судебного заседания потеряются. Такие «пустяки»
однако сильно подрывают доверие к суду. И опять же
ведут к волоките. Почти каждый второй из опрошенных,
например, столкнулся с задержкой выдачи дела для
ознакомления, из-за чего затянулось решение по
кассационной жалобе. Не стоит даже перечислять суды,
которые этим грешны, — пришлось бы привести их
полный список.

Авторитет, говорят, дело наживное. Но сколько же
тогда времени понадобится, чтобы его нажить,
например, Иркутскому районному суду, где 100%
опрошенных заявили, что им нагрубили секретари, а 86%
столкнулись и с грубостью самих судей в заседании?

Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен

Вообще-то по закону вход в наши суды свободный. Это
значит, что приставы, отвечающие за безопасность
людей, находящихся в здании, должны пропустить
любого по предъявлении удостоверения личности.
Однако провозглашенные законом доступность и
открытость суда зачастую остаются лишь декларацией:
в большинство «дворцов правосудия» проникнуть
бывает не так просто.

А кроме того, во многих районах эти самые «дворцы»
сильно удалены от тех, кто не прочь бы поискать в их
стенах защиту. Например, жителю деревни Подволочной
Усть-Удинского района приходится для этого проплыть
на теплоходе или проехать по ледовой дороге 285
километров, а в межсезонье решение тяжбы
откладывается до наступления лучших времен. В
Тайшетском районе самое удаленное от суда село
находится за 300 км, в Усть-Илимском — за 220.
Появление мировых судов лишь частично решило эту
проблему.

Если же деревенские жители решатся отправиться
искать правду у третьей власти на своем автомобиле,
им будет некуда его приткнуть да и караулить
замучаются. Перед зданиями судов или совсем нет
стоянок, или только для своих.

!I2!Искать правду в суде — дело вообще не такое
простое, особенно для людей, не шибко образованных и
лишней копейки не имеющих. Они успевают намучиться
уже пока пытаются подать исковое заявление. С
первого захода это удается лишь каждому десятому, да и
то из городских. Основная причина — неумение
грамотно составить этот документ. В то же время в
большинстве судов стендов с такого рода информацией,
консультациями для посетителей нет. Может, чтобы не
отбивать у адвокатов хлеб…

Но самым «горячим» оказался вопрос о фиксировании
судебного разбирательства на диктофон. Это в
открытом-то процессе! Оказалось, что ни одно
ходатайство участвующих в опросе ни в одном суде на
ведение аудиозаписи не было удовлетворено. Причем
мотивы отклонения столь невинной просьбы остались
неизвестны. Скорее всего это делается на всякий
случай: доведись какая процессуальная оплошность —
не обязательно, чтобы о ней стало известно широкой
публике.

У нас по-простому, без клозетов и гардеробов

Уважение к третьей власти внедряется в наше
сознание как-то уж слишком медленно. Трудно, право,
заставить себя уважать власть, ютящуюся в списанном
бараке, как Куйбышевский суд, или тонущую в болоте,
как Ленинский, с протекающей, как в Тайшете, крышей.
Из 20 судов области четырнадцати требуется
неотложный ремонт. Гардероба нет ни в одном,
туалетов для посетителей — в семи, а в четырех
«удобства» отсутствуют даже для самих представителей
судебной власти при всем их высоком статусе,
провозглашенном законом. Буфет работает только в
трех судах — разумеется, лишь для сотрудников.
Узкие коридоры, в которых не хватает элементарных
скамеек для посетителей, отсутствие
телефонов-автоматов, неотапливаемые камеры для
арестованных — без этих бытовых подробностей
представление о нашей Фемиде будет неполным.

Тут не только говорить о правах граждан,
обращающихся в суд, — впору требовать защиты для
самих вершителей судеб. Как еще нашей судебной
власти, о независимости и беспристрастности которой
столько времени пекутся реформаторы, вообще-то
удается «держать лицо»? Нагрузка у судей очень высокая
(в среднем 20 дел в месяц плюс 5-10 дежурств), при
этом практически в каждой анкете звучала просьба:
«Обеспечьте нас компьютерами и юридической
литературой». Во всех судах, кроме областного, еще
сохраняются печатные машинки. Лишь в пяти по всей
области, как выяснилось, нормально работает
отопление, в большинстве своем люди, облеченные
властью, функционируют на холоде и при шуме с улицы,
а о таком достижении технического прогресса, как
кондиционеры, даже не заикаются. Еще хуже, что из-за
неприспособленности зданий невозможно организовать
судопроизводство как положено по закону: вместо зала
заседаний используется, как правило, кабинет судьи,
совещательной комнаты нет, без конца заглядывают
посетители, трещит телефон — как хочешь, так и
обеспечивай в таких условиях тайну приговора.

Вот и толкуйте после этого о гарантии защиты прав
человека в суде. Провозгласить ее, как оказалось,
лишь полдела — с этим реформаторы справились
успешно. Осталось лишь добиться, чтобы это писаное
право заработало, стало реальностью. Но до этого,
кажется, еще далековато.