Охотовед Усольского района Александр Лузин улыбается, когда я сообщаю ему о предсказаниях астрологов. Говорит неуверенно:

— Поживём — увидим.

Но вот факт высокой плодовитости диких свиней подтверждает. Так же, как и их мирный характер. «Первыми никогда не нападают». У них хорошо развито обоняние и слух, а вот зрение слабоватое. Могут подойти к человеку вплотную и не заметить. Если, конечно, стоять неподвижно. Реагируют они больше на движение.

Правда, у матёрых кабанов-секачей, которых в старину на Руси называли вепрями, нрав более крутой. Может порвать мощными клыками кого угодно — волка, собаку, человека. Но только если защищает своё стадо или когда ранен. А в любом другом случае старается, как и все, уйти от преследования.

Против вепря

Как-то усольчане охотились в окрестных лесах на диких кабанов с собаками. Гончими, лайками. Зима в тот год выдалась снежная, морозная. Кабаньи тропы были в иных местах глубиной до метра. Не тропы, а настоящие траншеи. Их прорывали идущие впереди стада взрослые и самые сильные звери. Как самки, так и самцы. Следом за ними продвигался молодняк.

Собаки, обнаружив диких свиней, стали их преследовать. Пытались ухватить молодых животных то за гриву, то за ногу, чтобы задержать до подхода охотников. Громко лаяли. Взрослые звери старались отбить атаку десяти собак и увести стадо подальше. В труднопроходимую чащу, в ольховики, куда не проберётся ни один пёс. Но не успели. Первый из охотников уже догнал стадо. И тут он увидел, как кормящийся поодаль матёрый секач (обычно они держатся в стороне от стада, на расстоянии 200-400 метров, но совсем от него не отрываются) прибежал на помощь. И сразу бросился на собак.

Клыки у вепря-защитника страшные, реакция молниеносная. Собаки не успевали уворачиваться. Вепрь вмиг порвал четырёх из них насмерть. Спасая остальных, охотник выстрелил в кабана. Но только ранил. И тот, круто развернувшись, ринулся на человека.

Увидев стремительно несущуюся на него живую торпеду весом не менее 300 кг, охотник вновь выстрелил. Хотя и понимал: шансов убить зверя наповал в такой ситуации маловато. Голова у того слишком узкая, клинообразная — если смотреть прямо спереди. Попасть в такую «мишень», да ещё на бегу животного, очень сложно.

Загривок, плечи у вепря в ноябре-декабре, накануне гона, тоже хорошо защищены. Под жёсткой шкурой в этот период турнирных боёв за самку у него вырастает дополнительный подкожный, довольно толстый слой жира и клетчатки, которую не всякий нож берёт. В нём даже пуля может застрять.

Охотник ранил вепря второй раз. Но тот человека всё же достал и распорол острым клыком бедро. Мог бы нанести и более страшный удар, но замертво упал. Положить матёрого секача с первого выстрела редко кому удаётся. Он очень крепок на рану. Нужно непременно попасть пулей в голову, под ухо, в шею, под лопатку.

О невероятной живучести дикого кабана ходят целые легенды. Охотники рассказывают, что не один раз тот с пробитым животом убегал далеко вперёд, его так и не могли найти. А однажды зверь ушёл на 200 метров с пробитым насквозь сердцем. Так что усольчанину крупно повезло. Правда, он потом ещё долго ходил по больницам, залечивая глубокую рану.

Шумные лесорубы

В Иркутской области дикие свиньи обитают не повсеместно, а лишь отдельными небольшими очагами. Там, где для них есть корм. От Слюдянки до Тайшетского района. На левой стороне Ангары. Летом выходят на берег реки, а зимой перекочёвывают в Присаянье. Здесь меньше снега и хищников, больше солнца.

Некоторые промысловики говорят, что видели этих животных на склонах Байкальского хребта, но учётными данными это не подтверждено. В том числе и присутствие их в окрестностях села Большое Голоустное.

Больше всего диких кабанов водится в Черемховском районе. Но подсчёт этот относителен, поскольку летом зверь постоянно мигрирует. Иной раз может пройти за сутки до 15 км. Хотя, конечно, у него есть излюбленные места, где он задерживается надолго и где зимует. Например, в Усольском районе это территории около рек Хайта и Ода.

— Сколько диких кабанов бывает в одном стаде? — интересуюсь у председателя правления Усольского районного общества охотников и рыболовов Александра Пономарёва.

— Я как-то летал в Хабаровский край, там в некоторых стадах насчитывается до 60 голов. У нас в Восточной Сибири поменьше, не более 10-12. Зимой эти животные объединяются. Сообща им легче защищаться и разгребать снег на больших площадях, чтобы кормиться.

— Что там, под снегом?

— Паданка кедрового ореха. Кабаны его очень любят. Часто вскрывают хранилища кедровок, белок, бурундуков. Поедают насекомых, находящихся в спячке, корни, луковицы растений. Ловят даже мышей. Не брезгуют падалью. Держатся поближе к поймам рек, ручьёв, где почва не замерзает и много кустарников.

Нынче зима тёплая, мало-снежная — кабанам проще добывать корм. А вообще-то зимой им с кормёжкой приходится туговато. Во время очень уж суровых и снежных зим погибает больше половины молодняка.

Когда в Усольском районе последний раз проводили зимний маршрутный учёт, насчитали около 200 диких свиней. Воспроизводство их стабильно. Однако большую тревогу вызывают масштабные лесозаготовки вблизи зимовки кабанов. Шум падающих деревьев, работающих тракторов их очень сильно нервирует, беспокоит. Стадо в итоге может разбрестись по тайге, распасться на мелкие группки и станет лёгкой добычей волков и браконьеров.

Понятые в таёжной глуши

— Мотопарапланеристы не добрались ещё до диких кабанов? — спрашиваю у Александра Пономарёва.

— Добрались, — мрачнеет он. — Отстреливают варварски, безнаказанно. Местный инспектор охотнадзора Графеев как-то поймал этих летунов с огнестрельным оружием, при амуниции.

— С добытыми кабанами?

— Нет, мяса при них не было. Они же только стреляют с воздуха, а подбирают другие. Их сообщники на машинах-вездеходах. Ну, а коль дичи при них не было, то оштрафовали только за нарушение правил охоты. То есть за нахождение в лесу с огнестрельным оружием. Каждого на тысячу рублей. Смешно… Они штраф заплатили и, как сообщают наши егеря, опять браконьерничают.

— А егеря куда смотрят?

— Протокол составить, сделать досмотр они не могут по новому законодательству. А охот-инспекторов, которым это разрешено делать, не хватает. Их всего два на весь Усольский район. Да и тем всё прошедшее лето не выделяли ГСМ.

— Чем же у вас егеря теперь занимаются?

— Биотехнией. Учётом диких животных. В том числе и кабанов. Обидно: районное общество охотников и рыболовов содержит службу егерей, платит им зарплату, а ударить браконьеров по рукам они не могут. Государство лишило их контрольных функций.

— Это правда, что новый КОАП требует хоть за сотню вёрст от населённого пункта иметь в лесу двух независимых понятых, чтобы составить протокол задержания? То есть людей, совершенно не знакомых рейдовой группе охотнадзора.

— Истинная правда. Когда таких понятых в дремучей тайге не отыщется, то составление протокола очень проблематично. Если же он всё-таки будет написан и дело передадут в суд, то любой адвокат его там без труда развалит.

Турнирные бои секачей

Всего лишь 20-25 лет назад у населения не было такого вездеходного транспорта, как сейчас. До укромных таёжных кабаньих зимовок добраться было сложно.

— Сегодня всё стало просто, — говорит усольский охотовед Александр Лузин. — Зимой можно заехать практически в любое место. Вот и браконьерничают.

— Много убивают кабанов без лицензий за сезон?

— Такой информации у нас нет.

— А волк? Дикие кабаны входят в его повседневный рацион?

— Изредка. В глубоком снегу волк более-менее легко может взять молодняк до двух лет. С кабанихой справиться ему сложнее. А крупного секача не одолеет никогда. Я, по крайней мере, таких случаев не знаю. Вот если волки охотятся стаей, тогда могут загрызть без труда и взрослого зверя. Волки преследуют кабанов по тропе, не дают им кормиться. Подсвинки ослабевают, не могут идти за стадом, ложатся, и серые разбойники поросят просто подбирают.

В ноябре-декабре, во время турнирных боёв, секачи «навешивают» на себя ещё и внешнюю «броню». Трутся о стволы деревьев, стараясь намазаться смолой. Ложатся в лужи, чтобы шерсть замёрзла и на ней образовался крепкий ледяной панцирь из воды и грязи. Насмерть соперника не убивают. Побеждённый, как правило, уходит. Но в его рану может попасть инфекция, и кабан тогда погибает.

В общеобластном стаде диких свиней в 2000-м насчитывалось 2,3 тыс. голов. В 2006-м — уже 3,2 тыс., и охотнадзор выдал в нынешнем промысловом сезоне 115 лицензий на их добычу. В 2007-м этого зверя может стать ещё больше.

По крайней мере главный специалист — эксперт отдела охотнадзора по Иркутской области Юрий Яковлев этого не исключает:

— Сами видите, идёт стабильное увеличение численности. Хотя резкого скачка роста популяции я не ожидаю. Дикий кабан — зверь в общем-то южный. У нас по левобережью Ангары проходит его самая северная в мире граница обитания. То есть он тут живёт на грани своих возможностей… Хотя и обитает очень давно. По сути, абориген.

Старший охотовед Иркутского областного общества охотников и рыболовов Александр Филиппов рассказал мне при встрече, что ещё в начале 80-х группа энтузиастов по инициативе Юрия Безродных (ныне он первый заместитель председателя общества) пыталась увеличить численность диких свиней и привезла в охотхозяйство «Горячие Ключи» их сородичей с Дальнего Востока.

Но поддержать популяцию сибирских кабанов, обновить их кровь, как выразился Филиппов, не получилось. Гости не прижились на новом месте.

А вот в Присаянье дикие кабаны с берегов Тихого океана тогда выжили. Никуда не ушли. Успешно адаптировались к местным условиям.

Второй завоз «дальневосточников» в те же 80-е оказался более успешным. Стадо выпустили в охотхозяйстве «Иркутское море». Создали здесь специальный участок по их воспроизводству.

До охотничьего хозяйства «Иркутское море», находящегося в Иркутском районе, рукой подать. От областного центра по прямой каких-то 15-20 км. Здесь водятся различные дикие животные. В том числе и кабаны. Стадо в 105 голов обитает на Курминско-Дабатском участке егеря Юрия Шишкина.

Участок площадью 22 тыс. гектаров закреплён за тремя охотничьими коллективами — шелеховского «Байкалснаба», иркутских геологов и СУ-3. Они привозят для кабанов зерноотходы, корнеплоды. Иногда делают выкладку кормов на специальных площадках сами, иногда егерь.

Охотятся не со смотровой вышки, как в некоторых регионах европейской части России, а с подхода или с собаками.

— С вышки разве добыча? — говорит охотовед «Иркутского моря» Сергей Максимов. — Это же простое убийство зверя. Без азарта, без преследования, без умения и мастерства. Мы такую «охоту» у себя не приветствуем.

Председатель охотколлектива «Байкалснаба» Владимир Бутько рассказал, что «шефствуют» они над дикими кабанами уже пять лет. В составе их команды 25 охотников-любителей. Зимой они ездят поочерёдно подкармливать зверей раз в две недели. Построили четыре подкормочные площадки с несколькими корытами на каждой. Ну, и следят, чтобы на месте обитания кабанов не завелись волки. Регулируют их численность.

— Чем болеют дикие кабаны? — интересуюсь у Максимова.

Он охотно разъясняет:

— Чумой-плотоядкой. Но редко. За 24 года, что я работаю в своём охотхозяйстве, такое случалось всего дважды. Один раз в 1983 году. Тогда от этой болезни погибло больше половины стада.

— Что сегодня беспокоит кабанов больше всего?

— Рубки леса, где они зимуют. Боюсь, что если их не прекратить, то зверь может уйти совсем.

Увы, история повторяется. Выходит, что и в Усольском районе, и в Иркутском наибольшую опасность для этого животного представляет уже не волк, даже не браконьер, а промышленная деятельность человека.