Хор-Тагна – небольшая деревушка в предгорьях Саян. До райцентра, Заларей, – 80 километров, до Иркутска – 320. А дальше дороги нет, впереди только горы. Издревле здесь, на берегах горной речки Тагны, живут охотники и рыбаки. Недавно добавилась ещё одна профессия – патронатный воспитатель. На патронате в Хор-Тагне и ещё двух-трёх близлежащих сёлах живут 79 детей. Это абсолютный рекорд для Иркутской области, где на конец прошлого года на патронате было всего 375 детей.

«Просто у нас село маленькое, – объясняет этот феномен директор Хор-Тагнинского детского дома Лидия Малюшкина. – Всего 1,5 тысячи жителей. Наше село старообрядцы основали. Так до сих пор общиной и живём. Наверно, корни дают себя знать. Детей на своих и чужих не делим». Зато сами патронатные ребятишки ни за что не признают себя детдомовцами. «Какие мы детдомовцы! – возмущаются Саша и Андрей. – Детдомовцы – это те, кто в корпусах живёт. А мы у мамки, дома».

Школа и детский дом расположены здесь бок о бок, в одном дворе. Кроме них на селе есть больница, магазины, почта да пара-тройка ЧП. Поэтому детский дом и школа, без сомнения, являются культурным, социальным и, наверно, финансовым центром села.

Они же являются и основными работодателями. Только в детском доме штат составляет 92 человека. Причём 30% – мужчины. «Наши мальчишки знают твёрдую мужскую руку, – говорит Лидия Ивановна. – Они всё умеют. Летом с воспитателями и на рыбалку ходят, и в походы, в тайгу, и зарницы проводят. У них дисциплина железная, даже в спальнях порядок идеальный, там чище, чем у девочек».

Региональный закон о патронате начал работать в области с 2004 года. Однако в маленьком таёжном селе история патроната началась едва ли не с самого дня открытия детского дома в 1995 году. Учиться детдомовцы стали в деревенской девятилетке. Очень скоро они и правда «перемешались» и передружились с деревенскими. Стали ходить друг к другу в гости на выходные, на каникулы. «Родители «домашних» детей жалели наших подопечных. Приходили, отпрашивали их, – вспоминает Лидия Ивановна. – И это было массовым явлением». Отпускать ребёнка просто так, «под честное слово», директор не имеет права. А не отпустить по-человечески тоже невозможно. Потому что эти «гости» для многих детдомовцев были отдушиной, единственным положительным опытом отношений в семье.

Воспитатели отмечали, что это общение благотворно влияет на их питомцев. Растёт успеваемость, повышается мотивация к учёбе, дети становятся более дружелюбными, открытыми, не такими беспомощными в быту. Но сама жизнь требовала как-то упорядочить отношения сельчан и детдомовских ребятишек. С 1 сентября 2003 года официально появились первые 33 «гостевые семьи», в которых жили 38 сирот. В каком-то смысле это стало выходом. Но выходом временным. Многие ребята «гостили» в одной семье по 2-3 года. За год 12 человек было оформлено под опеку. Был создан банк данных, в который вносились все желающие взять ребёнка «в гости». Конечно, воспитатели видели, что эти отношения нужно переводить в какую-то более чёткую форму. Стали искать эту форму и нашли … в московском детском доме № 19, где впервые в стране внедрялось патронатное воспитание.

Патронат – это одна из четырёх форм семейного жизнеустройства детей-сирот. Один из членов семьи заключает с детским домом договор, согласно которому принимается в детский дом воспитателем. Воспитатель получает зарплату за свой труд. Сегодня она составляет 1957 рублей. Кроме того, областной бюджет выделяет средства на содержание ребёнка. Сумма постоянно корректируется, сейчас она составляет чуть более 4 тысяч рублей. Из всех четырёх форм семейного жизнеустройства патронат – самая гибкая. Официальным опекуном ребёнка остаётся детский дом в лице директора, который продолжает нести за него юридическую ответственность.

На базе Хор-Тагнинского детского дома впервые в области решено было организовать патронатные семьи. Главным управлением образования области и Областным центром психолого-педагогического и медико-социального сопровождения была проделана гигантская предварительная работа. Результатом этой работы стала подготовка пакета документов, на основе которых был разработан и принят закон Иркутской области о патронатном воспитании. Уже к 1 сентября 2004 года Хор-Тагнинским детским домом были заключены договоры о создании 31 патронатной семьи, которые приняли на воспитание 44 ребёнка.

«Сегодня мы даже не знаем, где начинается и где кончается территория нашего детского дома, – шутит Лидия Малюшкина. – Смотрите, наш детский дом может принимать 78 детей, а у нас их 143. Причём непосредственно в корпусах живут 64 человека, а на селе – 79 ребятишек». Вот такая интеграция. Для государства, кстати, это большая экономия. Содержание ребёнка в замещающей семье обходится гораздо дешевле, чем в государственном учреждении.

– Так, может, раздать всех детей в патронатные семьи и заниматься только их социальным сопровождением? – интересуюсь я. – Вот и государственная политика к этому идёт.

– К сожалению, не получится. Во-первых, наши внутренние ресурсы уже исчерпаны. Мы запланировали на этот год, что в патронатных семьях будут проживать 80 детей, и увеличивать это количество в ближайшем будущем не хотим. А во-вторых, всё равно нужно время для адаптации ребёнка к жизни в семье. В какой-то степени мы являемся такой адаптационной площадкой.

Эйфории, которая была поначалу, уже нет. Педагоги сами признаются, что стали очень осторожно подходить к отбору патронатных воспитателей. Хотя кандидаты по-прежнему есть. Например, подключилась соседняя Тагна. Приезжают люди из района. Но в отдалённые сёла на патронат детей не отдают из-за невозможности контролировать ситуацию. «Часто ездить в те же Залари мы не можем. Поэтому просто не будем знать, что происходит в семье, – объясняют педагоги. – Если и отдаём детей в район, то только под опеку».

В последнее время заговорили о возможности внесения корректив в региональный закон о патронате, о возможном введении соцпакета для патронатных воспитателей. В сёлах, где работать практически негде, эти меры, вероятно, подстегнут интерес к патронату. Не секрет, что первый толчок патронату дала именно материальная заинтересованность. «Но у нас большого скачка уже не будет, – уверены в Хор-Тагне. – Кто хотел, уже попробовал себя в этом деле. Не так это просто. Никакие деньги не покрывают моральные затраты. Поэтому, когда говорят, что детей берут за деньги, мы отвечаем – попробуйте возьмите ребёнка хотя бы на полгода. Потом поговорим на равных». Практически все педагоги и воспитатели детского дома «обкатали» опыт патроната на себе, поэтому знают, о чём говорят.

Все претенденты в патронатные воспитатели проходят достаточно серьёзный отбор. Среди требований – соответствие жилищных условий, отсутствие судимостей и проблем с алкоголем у всех членов семьи. Психолог детского дома проводит диагностические исследования на совместимость. Кроме того, должно быть получено согласие всех членов семьи. «Не является критерием наличие образования. На первый план выходят человеческие качества. В деревне все как на ладони видны, – говорит заместитель директора по социальной работе Хор-Тагнинского детского дома Наталья Есипенко. – Некоторые патронатные мамы у нас не слишком образованные по нынешним временам. Но это не мешает им быть отличными матерями и воспитателями. Дети у них хорошо учатся – и свои, и приёмные».

Но и после того как ребёнок попал в патронатную семью, связь его с детским домом не прерывается. Детский дом ведёт так называемое «социальное сопровождение». Составляется график, согласно которому педагоги посещают семью. Ребята и родители обязательно участвуют в мероприятиях, которые устраивает детский дом. Для родителей проводят обучающие семинары, а на консультации и беседы родители заходят попросту, в любой день. В городе такое плотное общение, наверно, невозможно. А в маленькой Хор-Тагне система работает в силу пресловутого «общинного» уклада жизни.

Если ребёнок уходит на опеку, детский дом уже не несёт за него никакой ответственности. «Родители выбирают патронат, потому что «тылы прикрыты». Они в любой момент могут прибежать за помощью. На учёбу ребёнка устраиваем мы, все документы готовим мы, за учёбой следим мы. Думаю, патронат – это выход для всех: и для детей, и для родителей, и для государства, – говорит Лидия Ивановна. – Недавно разговаривали с представителями опеки, у них очень много возвратов из опекунских семей».

Возвращают деток и из патронатных семей. В 2007 году в Хор-Тогне зарегистрировано семь таких случаев. Иногда дети возвращаются из патронатных семей сами. Например, 14-летний Алёша, вернувшись через два месяца, так объяснил свой поступок: «Там работать надо. Они все работают, мне стыдно на кровати лежать. А работать я не хочу». Таких детей немного, по оценкам педагогов, около 5%. Как правило, эти дети не имели никакого опыта жизни в кровной семье. Дети, попавшие в детский дом трёхлетними малышами или ещё младше, очень трудно приживаются в замещающей семье.

«Это так называемые депривированные личности, – комментирует психолог Анна Картошкина. – Они не принимают ни семью, ни общество. Кроме коллектива, в котором они растут, для них не существует авторитетов. Самое главное – это группа. Мы – группа, они так и говорят».

Дети, не жившие в семье, как правило, не могут построить свои семьи и во взрослой жизни. Причём это вовсе не значит, что они не будут рожать детей. Будут, но воспитывать не станут. У директора детского дома Лидии Малюшкиной живут на патронате брат и сестра, детдомовцы во втором поколении. «Мальчик попал в больницу в 9 месяцев и домой уже не вернулся. Сестрёнка к тому времени уже жила в доме казённого детства. Сейчас ему три года, девочке 11 лет. Она учится на 4 и 5, дети способные, интеллектуально сохранены. Но я не даю никаких гарантий относительно их будущего. Я их выращу, доведу до выпуска. Но что с ними будет потом, смогут ли они создать свои семьи, я не знаю». Поэтому педагоги утверждают: даже плохой опыт кровной семьи лучше, чем никакого.

Когда детдомовцев берут в семью, они очень быстро начинают меняться. Они становятся хорошими, резко поднимается успеваемость в школе. «Но верните его в детдом, и через неделю вы его не узнаете. Он – хамелеон, он будет как все. Это проблема сирот, проблема детдомовцев. У нас вся надежда на патронат», – говорит Лидия Малюшкина.

Есть уже и первые ласточки. Первые выпускники из патронатных семей учатся в училищах, некоторые в вузах. «Мы начали получать отзывы из учебных заведений, – рассказывает Лидия Малюшкина. – Отзывы прекрасные! Благодарственные письма идут». Значит, есть надежда, что эти дети сумеют реализовать себя в жизни.

В детском доме стараются поддерживать связь с кровными родственниками своих питомцев. Педагоги ведут переписку с тюрьмами, ищут потерявшихся мамаш через паспортные столы. «Пока есть надежда, что родители заберут их обратно, нельзя от неё отказываться», – говорит заместитель директора по воспитательной работе Валентина Зелент. К сожалению, случается такое не часто. Через Хор-Тагнинский детский дом прошло 406 детей. Из них только восемь вернулись в биологические семьи. Двоих родители уже «сдали» обратно …

– Так стоит ли вообще искать таких родителей? – недоумеваю я.

– Понимаете, дети их любят… – возражают педагоги.

– Живёт ребёнок в патронатной семье, всё у него хорошо. Но вдруг звонит родная мама. И всё, ребёнок срывается. Он теряется, не знает, как вести себя. На несколько дней мама патронатная уже не «мама», и вообще ничто не мило. Они снова надеются, что настоящая мама приедет, заберёт, – рассказывает воспитатель по патронату Ирина Сапожникова.

Слабость нашего государства в том, что оно слишком мало работает с неблагополучными семьями. Самое простое – забрать ребёнка из такой семьи, и дело с концом. Зато в результате мы имеем то, что имеем: переполненные детские дома и приюты. Лучше поддержать кровную семью, чем бесконечно выстраивать систему казённого детства. «Нынешнее поколение беспризорников – это дети кризиса, – говорит Лидия Малюшкина. – В личных делах это очень чётко просматривается. Стандартная ситуация: раньше у нас всё было, жили мы хорошо. Потом папу уволили, он поехал на заработки. Мама начала спиваться».

«Нужно наконец развернуться к семье, – уверена Анна Картошкина. – Ни детские дома, ни опека, ни патронат не справятся с тем валом, который идёт. Количество беспризорных детей растёт в геометрической прогрессии. Патронат приближает детей к условиям, близким к домашним. Но он не излечивает их полностью от той боли, которую испытывают дети от разрыва с родной семьёй».

Фото Николая БРИЛЯ