«Асса», «2-Асса-2» и «Анна Каренина» – это трилогия, и смотреть фильмы надо именно в таком порядке, советует режиссёр. Накануне широкого проката Сергей Соловьёв показывает свои новинки разным аудиториям, чтобы, по его словам, понять, как люди их смотрят, принимают.

– На фестивале «Дух огня» в Ханты-Мансийске была молодая и продвинутая аудитория. Самая тяжёлая аудитория, которая существует у нас в стране, – во ВГИКе. Через два месяца после приёма там все гении, рядовых студентов просто нет. А у гениев свои счёты с жизнью, свои претензии к фильмам. Тем не менее я сознательно решил показать там картины. И показывал три дня подряд, по порядку. Было два сеанса «2-Асса-2», весь институт её посмотрел. Картина очень громкая, снята на Dolby Surround, и на втором показе даже «порвало» динамики от шухера. А её и нельзя смотреть по-другому, будет просто какая-то ерунда. (Питерским журналистам Сергей Соловьёв во время презентации второй «Ассы» отказался показать на DVD даже отрывки. – От авт.)

– Выходит, на DVD фильмов не будет?

– Будут, о выпуске трилогии мы уже договорились. Но, повторяю, картины сделаны для кинотеатра, там такой звук и изображение, что бессмысленно смотреть их дома.

– Когда страна увидит два ваших новых фильма?

– Вероятно, осенью. Ясно, что «2-Асса-2» и «Анна Каренина» – это не «формат». Теперь ведь как говорят? «Нужно делать продукт». Я рад, что мне удалось сделать «непродуктовую» кинематографическую историю. Мне важно, чтобы был нормальный, человеческий прокат, не из «двух уик-эндов». Я ужасно огорчаюсь, когда вижу премьеры наших «кинопродуктов» на два уик-энда. На первом собирают какую-то часть денег, и если повезёт, то на втором дособирают ещё. Потом берут фонарик, накрываются шинелью, делят под ней деньги и разбегаются. А картину закапывают. И всё это почему-то называется «производством продукта», кинематографом рыночной эпохи. А по-моему, это издевательство над кино. Страшно представить выход в наш прокат фильма-таланта.

Мы получили большое количество приглашений из разных городов – показать фильмы у них. Мне даже говорят: «Зачем вы связываетесь с этим прокатом? Давайте прокатим картины через другую систему, альтернативную. Например, через центры и музеи современного искусства». Я – за конкуренцию, альтернативу, но её сегодня нет. Главное, я понимаю, что в стране огромное количество людей, которые хотели бы посмотреть эти фильмы. Но они не ходят в кинотеатры. В России появилось свежее, молодое поколение, которое обожает жрать попкорн и смотреть спецэффекты, не надо их за это «убивать». Но ведь есть ещё и колоссальное количество людей, которые не хотят попкорна, которых раздражают спецэффекты, потому что они не дети, а спецэффекты – это всё-таки развлечение для детей, не всегда развитых, а частью даже неполноценных.

– Не боитесь разочаровать зрителя? Ведь сколько неудачных примеров, когда возвращаются к фильму, имевшему громкий успех…

– Когда я учился во ВГИКе, на меня колоссальное впечатление произвела книга Фолкнера «Деревушка», а потом я узнал, что есть и продолжение – «Город». Стал читать. Герои те же, а история другая. И роман «Особняк» – с теми же героями, и опять я за них переживал. Возник мощный эпический ход жизни. В кино это сделать трудно. Когда я начал снимать, у меня возникла мысль, что за всё приходится расплачиваться. Должна быть расплата за то, что Крымова грохнули. И в этом есть некий эпический ход. Я ни в коем случае не сравниваю себя с Фолкнером. Меня никак не занимала история сиквела «Ассы». Интересно было следующее: как у Алики сложилась жизнь дальше.

– Как Сергей Шнуров попал в фильм «2-Асса-2»?

– Исключительно по любви. Не по расчёту. Кстати, я ненавижу кастинги. Это смешная история. Почему-то меня пригласили на заседание по реформе Большого театра. И я, совершенно в ужасе, часа три слушал предложения, как его перестроить. Что-то немыслимое! После этого заехал в «Горбушку», чтобы купить нужные мне для лекций во ВГИКе диски. Там вдруг услышал Шнура, группу «Ленинград». Я не знал, кто это. Как в своё время не знал и Гребенщикова. Купил альбом «Бабаробот». Дома включил. И понял: ну гениальная опера! Вот так нужно реформировать Большой театр. Причём с матюгами. Я сразу позвонил Серёже. Он сказал: «Вы знаете, я не могу решать по телефону, мне нужно приехать, мы должны с вами поговорить». И приехал. С пробитой головой. Пришёл вечером ко мне в кабинет на «Мосфильм»: «Я пришёл отказаться». – «Вы в своём уме? Для этого ехали сюда?!» – «Хочу, чтобы вы знали, почему я отказываюсь. Когда я прочитал сценарий, то понял, что вам нужен герой. Лет 6 тому назад я был довольно героичен, а сейчас я коммерсант». – «О-о, теперь-то вы мне так нужны!» – воскликнул я. Мы поехали в одно хорошее место, которое я знаю, выпили там бутылку водки и до сих пор дружим. Я его уважаю, люблю и считаю одним из самых выдающихся русских интеллигентов, которых знаю. Деликатнейший человек, необыкновенного чутья. Скорблю по поводу того, что развалился «Ленинград», это был колоссальный источник жизненной энергетики, абсолютно грандиозная культурная вещь. У них только начинают играть духовые – у меня мурашки по коже и волосы шевелятся.

– Вы планировали большую презентацию «Люди «Ассы» 20 лет спустя»…

– На первой «Ассе» у нас была идея выпустить картину вместе с тем культурным слоем, который её образует. Здесь то же самое желание. Сейчас езжу по разным площадкам, смотрю, ищу, Шнур мне рекомендует одни, кто-то – другие. В Москве место для этого уже нашли – Центр современного искусства «Винзавод», где мы снимали многие кадры. Хотим сделать такую же премьеру в Питере. В акции примет участие огромное количество совсем молодых групп, ребят, для которых Сергей Шнуров уже просто «папик», о себе вообще не говорю! Я для них, наверное, какой-то марсианин, ископаемое. Много чего запланировано. Например, я хочу, чтобы прошёл микрофестиваль тех картин, которые практически не выходят в прокат, но которые я, например, высоко ценю. На мой взгляд, гениальный молодой режиссёр Александр Расторгуев снял грандиознейшую картину «Дикий, дикий пляж. Жар нежных». Замечательные картины у Валерии Гай Германики – «Все умрут, а я останусь», у Павла Бардина – «Россия-88». Сформировалось потрясающее поколение молодой режиссуры. Все прорывы в кино, с моей точки зрения, совершаются не той или иной хорошей картиной, а усилиями поколения. Сейчас поколение есть. Я горд, что знаком с этими молодыми режиссёрами, могу говорить о них хорошо, что-то делать для них. В своё время новая французская волна началась всего с трёх имен: Годар, Трюффо, Роже Вадим. А у нас уже пять или шесть имён. Поэтому у меня огромные надежды на этих людей.

– Вы долго снимали эти фильмы?

– Снималось-то всё быстро. Это легенда, будто я 20 лет снимал «Анну Каренину». 20 лет я с ней «бодяжился»: то есть деньги, то их нет, то Ванька дома, Дуньки нет, то наоборот. Всё это такая раздолбайская фигня, которая отражает реальное положение с кинопроизводством в России. «А где вы хотите снимать вокзал?» – спрашивали меня. «На Витебском вокзале». – «О-о, там сейчас ремонт лет на шесть». На самом деле «Анну Каренину» – 5 серий и разные её варианты – в общей сложности я снимал, наверное, год. Одновременно снимал «2-Асса-2». У меня были жуткие моменты, когда я не понимал, куда еду, на какие съёмки. Только по лицу оператора, сидевшего в машине, определял: Юрий Клименко – значит, едем на «Ассу», Сергей Астахов – на «Каренину». А вот когда они вместе были в машине…

Вторую «Ассу» сняли за два или три месяца. Я снимаю быстро. Не потому, что такой молодец. У каждого свой темперамент. Алексей Юрьевич Герман обожает снимать медленно, спокойно, тысячу раз всё проверив, это доставляет ему удовольствие. А у меня не хватает ни нервов, ни терпения.

– Будет ли телевизионная версия «Анны Карениной»?

– Уже готовы три «Анны Карениных»: для большого экрана, 5-серийная для телевидения и англоязычный вариант, он на 20 минут короче русскоязычного. Я вынул из фильма труднопонимаемые для западной аудитории вещи. К примеру, сколько я ни пытался объяснить иностранцам, что Стива Облонский просыпается не в спальне жены, а на сафьяновом диване не только потому, что он с ней поругался, а в силу тяжёлого похмелья, – понять, о чём я говорю, они не могли. Это картина, которую я сам смотрю с интересом. Там такое странное ощущение, что она не дублирована. В этом есть своя прелесть. Вроде была такая эпоха, когда русские аристократы естественно и просто изъяснялись по-английски. Озвучивали превосходные американские актёры, но там ещё есть и обработка голоса по его градациям. Отсюда и ощущение, что Татьяна Друбич (Анна) и Олег Янковский (Каренин) разговаривают на безупречном английском. Не то, что раньше было. Помню, как несколько лет назад включил в Актюбинске телевизор в гостиничном номере, шли «Семнадцать мгновений весны», дублированные на казахский язык. Я чуть не умер со смеху, когда услышал, как Штирлиц и Мюллер говорят по-казахски. С той поры слово «дубляж» приводило меня в ужас! А сейчас произошла «дубляжная революция».

– Вы нашли хороший сценарий для следующего фильма?

– Всё меняется в этом мире, только одно неизменно: отсутствие хороших сценариев. Сценарист – это редчайшая профессия. Так было и в 60-е годы. Помню, я увидел сценарий Клепикова «Мама вышла замуж» и обалдел, что может быть такая замечательная сценарная литература. Я прочитал «Долгую счастливую жизнь» Шпаликова – и снова обалдел. Или Женя Григорьев, написавший «Три дня Виктора Чернышёва», «Романс о влюблённых». Всё. Дальше идёт валовой продукт. В своё время проблему гениально решил итальянский неореализм. Одна из лучших книг на эту тему – у Чезаре Дзаваттини, сценариста, теоретика кино. Он писал, что самый грандиозный сюжет – как сын покупает отцу ботинки.

Сейчас я снимаю фильм «Одноклассники» по сценарию своей юной студентки. Соня принесла мне учебную работу – 5-6 страничек. Я прочитал и сказал ей, что она молодец, что нужно снимать так, так и так, поняла? Приходит через две недели и говорит, что хочет снимать по-своему. Я предложил ей следующее: она отдаёт мне сценарий, снимаю я, и за это она сыграет главную роль. Согласилась.