На невском страшном «пятачке»

!I1!Этот снимок «на память, в буденновках» сделан в городе
Сортавала, в сорока километрах от государственной границы,
20 апреля 1941 года. За два месяца до войны. Мы — это
радиовзвод 168 сд. Кадровая стрелковая дивизия. В верхнем
ряду справа налево: Николай Черных, автор этих заметок,
Петр Груздев, Виктор Карась, Николай Середкин, пятого
уже не помню и… Пулин. На скамеечке сидят трое —
справа Сергей Салтыков, рядом — имя забыл, а фамилию
помню — Хенкин и Алексей Шур. Внизу двое — Василий
Сухина (справа) и Владимир Головнев.

О войне мы думали и к ней готовились. За лето сорокового и
весну сорок первого полкам нашей дивизии удалось вдоль
границы по линии обороны соорудить доты. Эти долговременные
огневые точки позволили с первого дня нападения на нашу
страну не пропустить противника. Двадцать дней и ночей
упорно сдерживали наши стрелковые батальоны и полки
натиск врага. Вводя свежие силы, противник все же прижал
нас к Ладожскому озеру. Остров Валаам стал нашей опорой.
Остановили наступление немцев в районе Павловска, Пушкино
и Колпино 27 октября 1941 года.

4 ноября батальоны нашего 462 сп переправились на лодках на
так называемый «невский пятачок», печально известный
плацдарм наших войск, где погибло около двухсот тысяч
человек — солдат и командиров стрелковых дивизий и
морских бригад. Еще тогда, в войну, мы вспоминали их
словами песни «Как много их, друзей хороших, лежать
остались в той земле, на невском страшном пятачке». Только
трое из нашего взвода остались в живых и вернулись по
домам: Сухина, Шур и Черных.

С первого дня до последнего

!I2!О радиосвязи стрелковой дивизии на фронте редко где
можно прочитать или подробности услышать. Известная повесть
Казакевича и недавняя премьера снятого по его повести
фильма «Звезда» объективно рассказывают о радистах.

С июня сорок пятого я храню этот снимок: справа Иван
Гурьянов, радист 168 сд, и Николай Черных, радист 462
сп. Все 1418 дней и ночей войны на фронте вместе. На
обороте снимка есть надпись «С первого дня до последнего».
Радиосвязь была единственным оперативным инструментом
управления боем, в наступлении особенно, а также в рейдах
лыжного батальона. Всегда среди всех радиопомех и «затуханий
волны», хорошо зная манеру работать на ключе, зная радиопочерк
друг друга, мы молниеносно передавали и принимали и
сверху и снизу столбцы цифр оперативных шифрограмм.
В январе 1944 года лыжный батальон дивизии, в котором
я тогда был радистом, несколько раз выходил в тылы противника.
Наша дружба с Иваном Гурьяновым тогда закрепилась навсегда.
Мы переписываемся все послевоенные годы. Он секретарь
совета ветеранов однополчан 168 сд в Москве.

Пароль — медаль

«За оборону Ленинграда»

Встретив ветерана с медалью «За оборону Ленинграда»,
всегда испытываю чувство сопричастности, ищу в нем дорогие
мне черты моих однополчан.

Но эта встреча в Иркутске спустя тридцать лет после
войны особая для нас двоих — Василия Васильевича Подлесова
и меня. Встретились в поликлинике и рядышком присели
перед кабинетом врача. Я буквально был поражен, когда
он ответил на мой вопрос, что служил в 168-й стрелковой
дивизии. Я сказал ему, что это и моя дивизия и что в
1944 году в лыжном батальоне я принимал участие в боях
по снятию блокады Ленинграда. Вспоминая те дни, фамилии
своих однополчан, детали боя, мы словно заново переживали
ту пору. Василий Подлесов был в лыжном батальоне еще
раньше меня, в январе сорок четвертого его перевели
в дивизионную разведку.

Вспомнили, какими путями из Иркутска мы оказались в
одной дивизии. Однажды, в одном из рейдов за «языком»,
это было еще летом 1942 года в районе Петергофа, он
вынес на себе командира разведки Александра Осипова,
которого буквально изрешетили 13 пулеметных вражеских
пуль. Спасли. Вернувшись домой, Подлесов многие годы
работал в правоохранительных органах. И на пенсии он
не сидел дома — вел активную патриотическую работу
среди учащихся подшефной их ветеранскому совету школе.

Недавно мы проводили Василия Васильевича в последний
путь. Светлая память мужественному воину и замечательному
человеку.