Треугольники, открытки и снова треугольники — сто четыре
письма с фронта. На этом снимке малая толика их да небольшая
довоенных лет фотокарточка — студенты-молодожены Розенблюм
Александр и Столопова Евдокия. Они познакомились на
рабфаке, а в Витебском пединституте подружились и поженились.
В 1939 году с дипломами — она преподаватель химии
и биологии, а он учитель истории — и с сыном Левой
по направлению на работу в среднюю школу приехали в
Полесье, в село Житковичи. Его назначили директором школы,
и он вел историю, а Евдокия — биологию и химию. Родилась
дочь Тамара.

Белоруссия тогда жила в предчувствии, как и вся наша
страна, большой грозы. И песни той поры свидетельствовали
об этом: «Если завтра война…» И она двинулась — в реве
и громе — лавина фашистских самолетов и танков.

Началась эвакуация. Первым эшелоном отправили женщин
с детьми, учителей и врачей. Мужчины оставались. Товарный
состав больше простаивал, чем двигался, заболела дочь
Тамара, и Евдокию с детьми сняли с эшелона в Сталинграде,
откуда по личной просьбе ее направили учителем школы
в хутор Типикино Урюпинского района Сталинградской области.

Александру отказали в просьбе направить его на фронт —
забраковала медицинская комиссия. С «белым
билетом» он кинулся на розыски семьи и вскоре нашел.
Они вместе стали работать в Типикинской школе. В феврале
1942 года родилась младшая дочь Роза. А война уже подбирала
всех резервистов и комсомольцев-добровольцев. Так в
начале марта, получив повестку, Александр выехал в Сталинград.

* * *

Саша-младший, правнук Александра и Евдокии, не раз слышал
разговоры взрослых о войне, которая была давно, о прабабушке
и прадедушке, который был директором школы и ушел на
войну, где был тяжело ранен и умер в госпитале. Но он
не знал, что прабабушка сберегла все письма с войны.
Саша нынче заканчивает третий класс. В их школе бывают
ветераны с орденами и медалями за победу. Недавно мама
показала ему эти треугольники и открытки. Внимательно
посмотрев на фотокарточку, на горку писем, он сказал,
не то спрашивая, не то утверждая:

— Бабушка им гордится…

— Конечно, гордится, — ответила Аня сыну.

— И ты?

— И я горжусь.

— А я? Могу я гордиться?..

Когда Сашина бабушка Роза узнала об этом экспромт-диалоге,
ее охватило волнение, вызванное нахлынувшими воспоминаниями.
Это было волнение, вызванное пониманием того, что внук
взрослеет, и она облегченно вздохнула с чувством благодарности
к своей маме, сохранившей связующую нить
поколений! Сколько их, вдов России, выполнили это свое
призвание. Вероятно, это было действительно призванием
Евдокии Федоровны, и вовсе не потому, что она педагог.
Ее судьба вела к этому шагу. Сиротские детские годы
ее и доля вдовы фронтовика, эвакуация, возвращение в
разоренную фашистами Белоруссию. Уже в Приангарье, работая
в школах Иркутска, воспитывая внучку Аню, она каждый
прожитый день слышала его голос в каждой строке писем
с войны.

Александр Яковлевич (так обращались к нему его ученики
и преподаватели их школы), товарищ старший лейтенант
(так обращались к нему солдаты и командиры его стрелковой
роты) был наблюдательным и заботливым человеком. Каждое
его письмо, даже маленькая открытка начинались сердечными
пожеланиями: «Здравствуйте, милая Дуся и деточки Левочка,
Томочка и Розочка! Я жив и здоров и вам желаю здоровья!»
В своих письмах он умело пользовался иносказаниями,
метафорой, географическими ориентирами и житейскими
приметами, чтобы сказать то, чего не полагалось по требованиям
цензуры военного времени.

Итак, читаем письма (публикуем, естественно, отдельные
письма и с небольшими сокращениями).

Год 1942

» 27 марта… Могу вам сообщить, что доехал в Сталинград
благополучно, здесь еще раз прошел медкомиссию и признан
годным на обучение в политшколе. Куда определят, еще
не знаю, но сообщу скоро письмом. Целую вас всех крепко-крепко».

«29 марта… Я уже принят в военно-политическое училище,
после нескольких месяцев буду готов выполнять, что на
меня возложит командование… Прошу тебя, Дусенька,
пиши о себе и о наших миленьких детках».

«28 июня… Дусенька, я тебе очень благодарен за то,
что ты мне сообщаешь о всем, а главное — о здоровье наших
милых деточек. Скоро сдавать госэкзамен, так что письма
шли включительно до 11 июля, я тебе потом сообщу свой
адрес».

«26 июля… проездом из Саратова. По телефону разговаривал
с братом. Он очень плакал, когда я сказал ему о смерти
нашей дочки Тамары. Дусенька, прошу тебя, постарайся
пережить наше горе и все испытания, береги свое здоровье,
может, нам удастся вырастить и воспитать Левочку и Розу».

21 сентября (письмо в Тамбов брату Ефиму): «… Пиши,
брат, как твои дела, как выполнили августовский план
и выполняете сентябрьский. Пиши, как твое здоровье и
здоровье твоей семьи. На твое письмо дал ответ 7 сентября,
но не знаю, получил ли ты его, ибо оно было под обстрелом.
Может, что получил от Евдокии? Я от них писем не получал
и про них ничего не знаю…»

«10 ноября… Дусенька, вчера вечером я получил письмо,
которое ты писала 4 октября. Очень рад, что вы живы
и здоровы, но ты, Дусенька, стала очень скупа, не сообщаешь
мне, где и как живете, на каких средствах. Получил от
Ефима письмо, и он писал, что вы сообщили ему о своем
переезде. Я сейчас нахожусь, Дуся, против твоей родины
и недалеко от нее. Дуся, сообщи, получила ли ты аттестат
и деньги, которые я вам выслал два раза по 400 рублей».

«22 декабря (письмо военкому города Урюпинска Сталинградской
области): «… Сегодня, 22 декабря 1942 года, я получил
письмо от своей жены Столоповой Евдокии Федоровны, которая
проживает в городе Урюпинске. Это письмо я читал со
своими боевыми товарищами, командирами и бойцами в блиндаже.
Та забота и помощь, которую Вы оказали моей семье,
предоставив ей квартиру, топливо и общественное питание
в тяжелый момент, когда она болела, воодушевила нас
всех тем, что в тылу есть забота о наших семьях…»

Год 1943

«19 января… я получил письмо от Ефима от 15 января,
он меня поздравил с Новым годом, пишет, что живет и
работает по-военному… Дусенька, вот уже почти два
месяца я нахожусь в боях. Скоро выберу денек и вышлю
тебе денег. С гвардейским приветом».

«3 февраля… Сообщаю вам, что я цел и жив, насчет
здоровья хвастацца (лингвистический намек: нахожусь в
Белоруссии. — И.Г.) не могу, но и не больной, продолжаю
работать, немножко застужен, а квартира холодная (в
окопах. — И.Г.).

«Начало письма оторвано… в силу обстоятельств… его
кончаю писать 16 февраля. В этом письме я хотел поздравить
мою любимую доченьку Розочку с первым годом ее рождения,
и это маленькое письмецо пусть является моим скромным
подарком. Миленькая доченька, очень жаль, что я не мог
радоваться твоим детским ласкам, как ты начинала
смеяться, брать ноженьки в ручонки. Война кончится, и
если будем живы, то мы с тобой поласкаемся и поиграемся,
а сейчас, Дусенька и сыночек Левочка, поцелуйте за меня
Розочку, увидимся, я в долгу не останусь и вас отцелую».

«10 июня… Я из части, в которой служил, выбыл, меня
направили в тыл. Сейчас в дороге, поэтому, Дусенька,
мне не пишите, пока я вам не пришлю свой постоянный
адрес. Буду на курсах переподготовки на строевого командира.
Целую вас всех крепко».

«24 сентября (письмо брату на отдельном листке без
адреса): «Ваше письмо я получил, за которое вас благодарю.
Благодарю за то, что вы не забываете меня и, в особенности,
мою семью. Сейчас положение создалось неважное. В настоящий
момент не могу материально поддержать, нахожусь в тылу,
и ставка моя уменьшилась. Так что если у тебя, братик,
есть какая-либо возможность, то забери их оттуда к себе.
Я, оказывается, не знал своих способностей: я и столяр,
плотник, кровельщик, что хочешь. Люди заняты, и надо
строить самим».

«24 октября (Теперь письма идут в Тамбов. Семья переехала
к брату Ефиму). Дусенька, пиши мне, как ты привыкаешь
к новому месту и как привыкают наши деточки».

Год 1944

«9 января… Шлю вам боевой привет. У нас здесь большие
снега и метель. Дусенька, я Левочке и Розочке послал
новогодние подарки-открытки, не знаю, получили ли вы.
Не обижайся, что не выслал тебе. Жив буду, приеду и
привезу…»

«22 января… Сообщаю, что жив, здоров, нахожусь, Дусенька,
под стенами нашего города, где мы учились. После получения
моего письма сразу пиши мне по адресу: полевая почта
56263-А».

«26 января… Новостей у меня нет, день и ночь готовлюсь
к концерту, на котором буду выступать. Если все будет
в порядке, то о своих успехах вам сразу сообщу».

«30 января… Я вам сообщаю, что жив и здоров. Погода
такова, что скоро будет буря, а пока все эти дни сыро.
Земля и речки, а также озера не замерзли. Новостей
у меня нет, вы их прочтете в Совинформбюро. Очень заскучал,
пишите!»

«21 февраля… Сообщаю вам, что я жив, а со здоровьем
не все в порядке… Из-за частой смены адресов ваши
письма не получаю, и мне от этого трудно».

«1 апреля… Из госпиталя я вернулся в свою часть. Дусенька,
письма твои здесь были, но мне их читать не пришлось,
мой писарь дядя Миша тебе их отослал. Пишите скорей
по старому адресу: 56263-А».

«4 апреля… Жизнь моя потекла по старому руслу: сижу
в земляночке, слушая привычную музыку, хожу по траншеям,
и там та же музыка. Живу, как в песенке «Темная ночь».
Погода здесь сухая, но холодная и ветер северный —
там, где родился наш Левочка, было немножко мягче. Я
в конце усадьбы Михаила Ивановича…»

«2 мая… Помнишь, как бывало в эти дни в школе… У
меня подготовка со школьниками почти закончена, начнутся
каникулы, после которых, если останусь цел и жив, то
с тобой встретимся. А природа… Лес и поле да еще музыка
— бум-бум, бах-бах. Маленький ответ Левочке: за его
дедушку, за бабушку, за дядей, за тетей, за двоюродных
братьев и сестер я им отомщил (так в оригинале). Кроме
тех, кто и что уничтожено мной и под моим руководством,
я еще кое-что сделал, о чем могу только рассказать».

«3 июня… Ваше письмо, писанное 24 мая, я получил.
Очень сожалею, что Розочка продолжает болеть, и прошу
тебя, Дусенька, прислать мне заключение врача, о котором
пишешь. Главная новость, что я в дороге… Приближаюсь
к твоей родине, твоему отцу. Благослови меня на успехи.
Твой любящий Александр».

«24 июня… эти двое суток… я со своими хлопчиками
освободил две деревни, за которые шел сильный бой. Жители,
женщины и старики, встречают нас со слезами радости,
обнимают бойцов и офицеров, целуют. Сейчас движемся
вперед».

«Утро 27 июня… Преследуем противника. Дорога забита
брошенной техникой, награбленными пожитками и вереницами
пленных. Ноги болят, но настроение бодрое и хорошее…»

«2 июля… Я действую в нашем родном третьем. Вчера
вел крепкий бой за переправу. Мы сбили немца».

«4 июля… это письмо я пишу на меже, которая была у
Рымашах, но правее родины Левы Марковича. Воевал за
его, прошел по окраине и свернул направо. Жаль, что
я не попал в Бобовню. Жив буду, буду писать. Не обижайтесь,
что мало пишу. Мне дали за эти сутки три часа отдохнуть.
Ложусь спать под зеленым кустиком…»

И последняя открытка от 5 июля: «Здравствуйте… родные,
дорогие Левочка, Розочка и Дусенька! Посылаю вам боевой
привет и много, много наилучших пожеланий в вашей жизни.
Сообщаю, что я жив и здоров, что и вам желаю. Привет
родным. Ваш Александр, который целует вас».

* * *

После этой открытки Евдокия Федоровна получила вернувшееся
обратно свое письмо и следующую записку: «Здравствуйте!
Очень жаль, что Александр не пишет вам, я не знаю,
что с ним там. Он был тяжело ранен 8 июля 1944 г. и направлен
в госпиталь. По гражданской работе он мой коллега, по
военной — мой командир. Я не могу забыть такого командира.
Я уже один раз вам писал, видимо, не получили. Все
письма ваши отписываем обратно. С приветом Игнатьев
М.М.»

Потом пришло от М. Игнатьева письмо от 18 октября:
«Привет из Литвы с фронта. Сегодня получил ваше письмо,
за которое сердечно благодарю. Русские матери-женщины,
вы воспитываете поколение — наше будущее… Пройдут
года, все переживем, все трудности и лишения. Вот и
вы уже устраиваетесь на работу. Вот моя жена ждет и
дети ждут меня, но не известно, что случится со мной.
В его последний день я с ним рядом лежал, и он мне говорил:
«В такую тяжелую войну трудно выжить… знаешь, все равно
придется погибать». Тогда я его еще подбодрил…»

И последняя страница этой печальной повести — извещение
N 0567. Все в нем указано: и имя, и должность, и день
смерти в госпитале — 27 июля 1944 года, и место захоронения
— г. Минск. Тогда и узнали его звание, должность и
воинскую часть: гвардии старший лейтенант, командир
стрелковой роты 250 гвардейского стрелкового полка.
Может быть, к 75-летию Победы или пораньше, когда у
Александра-младшего вырастет сын, или попозже, когда
внук будет подрастать, эти сто четыре письма увидят
свет целиком и полностью в книге «Письма с далекой войны».